Еретики Аквасильвы
Шрифт:
– Значит, Моритан и Кортьерес тоже еретики? – спросил я.
– Не совсем. Кортьерес не был в Цитадели. Его обучал кэмбресский еретик, служивший элементу Земли. Моритан провел год в цитадели Воды, но стал атеистом. Он не поддерживает Сферу. Однако его мало волнует судьба Архипелага.
– Расскажи нам о Палатине, – попросила мать. – У нее необычное имя. Кажется, я недавно где-то слышала его.
– Конечно, слышала. О Палатине Кантени ходили легенды. Эта девушка в двадцать один год стала лидером фетийских республиканцев. Полтора года назад ее якобы убили.
– Ты думаешь, это она и есть?
– Не знаю, – честно признался я. – Но, судя по всему,
– Я могу лишь подтвердить, что ты фетиец, – поднимаясь из кресла, сказал отец. – Мы поговорим о Цитадели завтра вечером.
Попрощавшись с родителями, я вернулся в свои покои на верхнем этаже угловой башни. Моя спальная комната располагались как раз над приемным залом. Сев в кресло, я задумчиво уставился в окно, за которым сверкали молнии и ярился шторм. Перед моим взором проплывали картины двадцатилетней давности. Я знал, что означала судейская печать. Эти медальоны являлись символами верховной власти в фетийской империи. Они изготавливались индивидуально для каждого владельца. Их нельзя было подделать или украсть. Но почему главный казначей отдал жизнь, защищая ребенка? Кем были мои родители и как я оказался в руках жрецов?
Итак, Палатина приходилась мне кузиной, а Элнибал ничего не знал о'моей настоящей семье. Поиски зашли в тупик. Я не надеялся найти ответы в каких-то фетийских архивах. Если записи о моем рождении когда-то и существовали, то сакри давно уже уничтожили их. Я почувствовал тоску и досаду. Палатина разожгла в моем сердце радостные ожидания, и вот теперь они угасли. Впрочем, в будущем я мог получить дополнительные сведения. Вряд ли у Палатины было много кузенов… Но на это могли уйти годы.
Глава 18
На следующее утро шторм усилился. Так как два предыдущих циклона свирепствовали по три дня, то и этот, очевидно, должен был продлиться столько же. Сфера запрещала изучение погоды, но было ясно, что любое природное явление имело некую цикличность. Мы часто отмечали серии по пять-шесть штормов одинаковой силы и длительности.
В связи с непогодой строительство новых объектов было приостановлено. Чтобы не терять время зря, отец созвал городской Совет. Поскольку заседание объявили открытым, я пригласил на него Равенну и Палатину. Им хотелось войти в курс лепидорских дел. Я не имел права голоса в Совете, хотя и был его членом – то есть мне дозволялось участвовать в дискуссиях, но окончательные решения принимались без меня.
В отличие от многих помещений дворца церемониальный зал почти не изменился. Здесь проводились только открытые заседания. Для конфиденциальных встреч Совета имелась особая комната. Зал со сводчатым потолком располагался на втором этаже. Гобелены на стенах улучшали звукоизоляцию. Пол был устлан темно-синими циновками. Мне нравился этот цвет. Хорошо, что отец оставил обстановку прежней. Новыми были только кресла и овальный полированный стол, сделанный из редкого белого дерева.
Отец сидел спиной к высоким окнам. Задернутые шторы заглушали рев бури. Слева от графа разместился Атек; справа – Осман Тейлиний. Осман был главой Совета многие годы. Я не понимал, почему его ежегодно переизбирали на этот пост. Он никогда не имел своего собственного мнения. Меня усадили рядом с Атеком. Судя по всему, отец решил повысить мой статус. Он объявил, что хочет сделать меня полноправным членом Совета. В тот момент я побоялся сказать ему, что не собираюсь задерживаться в Лепидоре надолго.
Среди советников были такие известные люди, как начальник порта Янус Тортелен, аварх Гай Сиана, торговец Шихап и контр-адмирал Дальриад. Последний командовал лепидорским флотом и ротой морской пехоты. В принципе с этими обязанностями справился бы любой капитан, но Дальриад получил свой чин на имперской службе. Он гордился своим званием и требовал, чтобы все называли его адмиралом.
Когда мы вошли в зал, советники уже сидели на своих местах. Я не заметил лишь Сиана и Дальриада. Девушки поднялись на балкон и расположились неподалеку от матери. Графиня Иррия любила посещать подобные собрания. Я поднял голову и посмотрел на балкон. Палатина помахала мне рукой. Равенна улыбнулась. Их дружеская поддержка помогла мне одолеть нервную дрожь. Интересно, почему я не боялся карабкаться по стене над острыми скалами, но волновался, участвуя в мирном заседании Совета? Ведь я же знал всех этих людей.
Дальриад вошел в зал и передал слуге синий плащ. Он сел рядом со мной, заговорщицки подмигнул мне и с усмешкой раскланялся с остальными членами Совета. Несмотря на его грубоватый нрав, я считал адмирала одним из лучших своих наставников. Он обучал меня судоходству на нашей единственной манте «Мардук». Было бы здорово, если бы отец купил вторую манту. Цены на железо росли. Мы вполне могли приобрести корабль на деньги, полученные за следующий груз руды. Если пиратские атаки не прекратятся, нам в любом случае придется увеличить лепидорский флот.
Постучав молоточком по столу, отец сердито спросил:
– Где аварх Сиана?
Ветхий потрескавшийся молоток, сделанный из красного дерева совершенно не подходил к безупречной белизне стола и кресел Когда шепот на балконе затих, Тортелен сообщил:
– Я видел его час назад. Аварх сказал, что обязательно придет на собрание.
Отец уже хотел послать кого-нибудь за жрецом, но дверь открылась, и в зал, опираясь на посох, вошел Сиана. Последние серые прядки его бороды стали белыми как снег. В остальном он ничуть не изменился с тех пор, как я видел его в компании Сархаддона восемнадцать месяцев назад. Сколько ему было лет? Кажется, семьдесят три?
– Прошу прощение за опоздание, – сказал старик и, прихрамывая, направился к креслу. – Мы получили депешу из Священного города.
В свое время Сархаддон объяснил мне, что «депешами» назывались письма высочайшего приоритета. Они приходили от экзархов и обычно содержали настоятельные указания.
– Мы можем узнать, что было в письме? – спросил отец.
– Конечно. Тем более что я официально должен объявить о нем Совету.
Отец кивнул и предложил считать заседание открытым.
– Аварх, пусть ваше объявление будет первым в повестке дня. Сиана не возражал.
– Джентльмены, надеюсь, вы простите меня за то, что я останусь сидеть в кресле. Больные ноги требуют покоя. Итак, сегодня мы получили письмо с уведомлением о моей замене. Премьер Лечеззар решил вознаградить меня за долгую службу в Лепидоре. Мне предложена вакантная должность секретаря в зиккурате Фарассы. Мой преемник, аварх Мидий, уже в пути и скоро будет здесь.
В зале воцарилась тишина. Затем отец захлопал в ладоши, породив волну аплодисментов и поздравлений. О боги! Как же так? Сиана был авархом Лепидора со времен моего деда! Он прослужил в местном храме двадцать пять лет, и мы не ожидали, что его заменят так молниеносно. По какой причине его переводили на престижный, но малозначительный пост в зиккурате? Почему именно сейчас?