Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
– Да... Помню, – голос Паулины слегка дрогнул.
– В тот вечер, мосье Пуаро, произошла трагедия. Дело было так: раздалась барабанная дробь, началось выступление варьете. Погас свет, и остался лишь один освещенный круг посреди танцевальной площадки. А когда свет снова зажегся, моя жена лежала, уткнувшись в стол лицом. Она умерла, мосье Пуаро, умерла. Потом в ее бокале нашли цианистый калий, а в сумочке пакетик с остатками яда.
– Она покончила с собой? – спросил Пуаро.
– Именно к такому заключению пришла полиция... И я не оправился от удара до сих пор, мосье Пуаро. Конечно, у нее
Неожиданно он ударил по столу.
– Но не поверил... Нет, четыре года я вспоминал, думал над тем, что произошло, и не поверил! Ирис не могла покончить с собой. Ее убили, мосье Пуаро, убил кто-то из тех, кто находится здесь. Я знаю.
– Послушайте, сэр...
Тони Чапелл хотел было вскочить.
– Успокойся, Тони, – сказал Расселл. – Я еще не закончил. Ее убил кто-то из вас, теперь я уверен. Кто-то, воспользовавшись темнотой, подбросил ей в сумку пакет с остатками цианистого калия. Мне кажется, я знаю, кто это. И намерен сегодня вывести на чистую воду...
Речь Расселла перебил звонкий голос Лолы:
– Вы сумасшедший, вы псих, кому бы в голову пришло поднять на нее руку? Вы сошли с ума. Я не хочу тут сидеть...
Конец фразы заглушила барабанная дробь.
– Варьете, – сказал Бартон Расселл. – Посмотрим и потом продолжим. Оставайтесь на месте все! Мне нужно успеть к танцовщицам. Мы для вас кое-что приготовили.
Он поднялся и вышел из-за стола.
– Потрясающе, – произнес Картер. – Бартон сошел с ума.
– Псих, – сказала Лола.
Медленно погас свет.
– С меня хватит, я ухожу, – сказал Тони.
– Нет, останься! – резко вскинулась Паулина. И тихо пробормотала: – О господи... о, господи...
– В чем дело, мадемуазель? – так же тихо спросил Пуаро.
Паулина ответила едва не шепотом:
– Все это ужасно! Точь-в-точь как в тот вечер...
– Ш-ш-ш! – зашикали на них из-за соседних столиков.
Пуаро еще больше понизил голос.
– Позвольте сказать вам кое-что на ухо, – шепнул он, осторожно коснувшись рукой плеча девушки. – Все будет хорошо.
– Господи, вы только послушайте! – воскликнула Лола.
– В чем дело, сеньора?
– Это та же самая песня! Та, которую играли в тот раз в Нью-Йорке. Бартон Расселл помнит всю мелочь. Мне это не нравится.
– Наберитесь мужества...
На них снова зашикали.
На середину площадки вышла девушка с черным как уголь лицом, на котором сверкали белки больших круглых глаз и белоснежные зубы. Низким, чуть хрипловатым голосом, трогавшим за душу, она запела:
Я забыла все. Я забыла лицо, Я забыла, как ты ходил, Что ты мне говорил, Что ты мне сказал. Я теперь не смотрю назад. Я забыла все. Я забыла лицо И уже не могу сказать, Какого цвета твои глаза. Я забыла твое лицо. Я забыла все. ЯРыдания музыки и лившийся, будто теплое золото, негритянский голос околдовали зал. Голос притягивал, очаровывал. Заслушались даже официанты. Затаив дыхание, не отводя глаз, все смотрели на площадку и на певицу, завороженные чистым глубоким чувством.
К столику подошел официант и обошел кругом, шепотом предлагая шампанское, но внимание всех приковано было к сияющему кругу света, где чернокожая женщина, чьи предки приплыли из Африки, пела низким глубоким голосом:
Я забыла твое лицо, Я забыла все. О как лживы слова, Будто я Должна помнить тебя, Помнить тебя, помнить тебя, Пока жива...Тишина взорвалась овациями. Снова зажегся свет. Вернулся и сел на место Бартон Расселл.
– Потрясающая певица!.. – воскликнул Тони.
Но не успел он закончить фразы, как Лола тихо вскрикнула:
– Смотрите... смотрите...
И тогда все посмотрели туда, куда она показала. Паулина Везерби лежала, уткнувшись в скатерть лицом.
– Она умерла... Как Ирис... Как Ирис в Нью-Йорке! – закричала Лола.
Пуаро вскочил на ноги, жестом приказав остальным оставаться на месте. Он склонился над Паулиной, осторожно взял за руку и нащупал пульс.
Лицо его было бледно и сурово. Все смотрели на него молча не в силах произнести ни слова. Смотрели будто во сне, будто их парализовало от шока.
Медленно Пуаро склонил голову:
– Да, она действительно мертва... la pauvre petite [201] . И я сидел рядом. Что ж, пусть убийца и не надеется от меня уйти.
Бартон Расселл посеревшими губами пробормотал:
– Как тогда Ирис... Значит, она все же что-то заметила... Паулина что-то заметила в тот вечер... Правда, она была не уверена. Она мне сказала, что не уверена... Нужно вызвать полицию... О господи, Паулина, малышка...
201
Бедная малышка (фр.).
– Где ее бокал? – сказал Пуаро. Он взял бокал и поднес к носу. – Так и есть, цианистый калий. Запах горького миндаля. Метод тот же, яд тот же...
Он взял в руки сумочку Паулины.
– Посмотрим, что тут.
– Но вы ведь не верите в самоубийство? Она не могла этого сделать! – вскричал Бартон Расселл.
– Погодите, – остановил его Пуаро. – Нет, в сумочке ничего нет. Знаете ли, свет зажгли очень быстро, времени у убийцы не было. Он еще не успел избавиться от яда.
– Она, – сказал Картер.