Эрминиды
Шрифт:
— Что, и у вас бывают недовольные? — заинтересовался Варион. — Оппозиция?
— Как и везде, — дипломатично отозвался князь Элизобарра. — Итак, мы договорились?
— Скажите честно, зачем вам мальчик?
— Ну что ж, — притворно вздохнул Эйзенхиэль. — Откровенность за откровенность. Человек-маг из клана Вампиров — это большая редкость. Даже более того — уникальный, не имеющий прецедентов случай. Мне хотелось бы… поближе исследовать этот феномен.
— Вы что, будете ставить над ним опыты? — ужаснулся король.
— Я бы назвал это скорее серией экспериментов, — невозмутимо отозвался вампир.
Если бы Эйзенхиэль умел читать мысли, его очень позабавили бы ужасные сцены, которые немедленно вообразил себе король Варион. Ведь страшно представить, что может сделать с человеческим мальчишкой
Поколебавшись немного, король Варион решил, что предложение вампира слишком соблазнительно, чтобы отказаться от него из-за ребёнка, которого он даже никогда не видел. «Прости меня, внучек, — мысленно извинился он. — Такая, видно, судьба у тебя».
***
— Иди за мной, — через плечо бросил Эйзенхиэль, однако мальчик не двинулся с места. Вампир вернулся к нему и наклонился так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Ты что, не слышал, что я сказал?
— Кто вы такой? — побелевшими губами, но твёрдо спросил Северин.
— Я глава твоего клана. Так что потрудись делать то, что я тебе говорю.
— Я не вампир, — тихо сказал юный лорд Эрлинг.
— Что-о-о? — князь Элизобарра даже слегка опешил от такой наглости.
— Я не вампир, — чуть громче повторил мальчик, сверкнув угольками тёмных глаз из-под густых бровей.
— Ты маг, — строго сказал Эйзенхиэль. — А маги состоят либо в кланах, либо в гильдиях. И подчиняются соответствующим руководителям: архимагам, главам совета, старейшинам или варкам. Тебе достался я. Просто смирись с этим.
— Есть ещё вольнонаёмные чародеи, — упрямо сказал Северин.
Эйзенхиэль Элизобарра презрительно оскалился.
— Для этого ты ещё слишком молод.
— Я…
— Ты будешь подчиняться мне, — перебил его вампир. — По своей воле или помимо неё. Но я бы посоветовал не выпендриваться: целее будешь.
Юный маг вдруг ощутил, как тяжелеют все его члены, а веки наливаются будто свинцом. Он боролся с наваждением, правда, не очень умело, зато отчаянно, хотя и безуспешно. Последнее, что увидел Северин, был угрожающий оскал сверкающих длинных клыков. Эйзенхиэль легко перебросил обмякшее тело мальчика через плечо и направился к своему экипажу, не тратя времени на прощание с леди Эрлинг. На самом деле его улыбка вовсе не была угрожающей. Скорее, он почувствовал уважение к маленькому страдальцу. Его собственный сын, прекрасно сознававший, что ничего особенно ужасного отец с ним не сделает, хотя и любил попререкаться на словах, но ни разу не отважился действием противостоять главе клана. Впрочем, смелость юного мага была, скорее всего, продуктом отчаяния, замешенного на невежестве. Но тем не менее.
— Глянь, и малого загрызли, — жалостливо протянула стряпуха, толкнула локтём горничную, завидев невозмутимого вампира с его ношей. — У-у-у, нелюди! Паладинов на них нет!
— Тихо ты! — прошипела горничная. — Это ж главный ихний! Не ровён час услышит, и тебя до кучи…
При этих словах князь Элизобарра, тонкий слух которого различал всё до последнего звука, повернул голову и дружелюбно улыбнулся обеим женщинам. Объёмистая стряпуха грузно грохнулась в обморок.
***
Северин долго прислушивался к ощущениям, прежде чем открыть глаза. Не сказать, чтобы он чувствовал что-то особенное. Лежал на чём-то не очень мягком, хотя и не жёстком. И мерно покачивающемся. Зрение дополнило картину, уверив в том, что он и в самом деле покоится на широком сиденье закрытой кареты.
Эйзенхиэль не любил пользоваться порталами. Он был очень хорошим магом, а потому прекрасно осознавал, какие опасности таит в себе этот способ передвижения. В частности, в момент перехода через мембрану субъект становился очень уязвимым. И другой очень хороший маг мог этим воспользоваться в своих целях.
«Даже если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят», — любил говаривать его отец. У Эйзенхиэля паранойи не было. Он знал, что за ним следят, совершенно точно. Клан Вампиров на сегодняшний день являлся самым успешным и влиятельным кланом магов. А также и самым богатым. А ещё вампиры контролировали огромные площади сразу в нескольких государствах. И было немало охотников изменить это положение вещей. Самым простым способом достижения цели казалось устранение главы, приведшего Вампиров к такому небывалому расцвету, единственного, кому удалось не только заключить соглашение с Сообществом Драконов, но и поиметь на этом выгоду, и прочая, и прочая…
Так вот, магические порталы Эйзенхиэль не любил. Поэтому чаще всего путешествовал на небольшие расстояния традиционным способом, закрытая карета к тому же защищала вампира от нежелательных прямых солнечных лучей и любопытных взглядов. Вернее, любопытные взгляды в этом случае доставались не вампиру, а карете. Кроме порталов Эйзенхиэль не любил ещё и слуг, а потому просто внушал лошадям нужный маршрут и предоставлял их самим себе. Магией воздействия на разум он владел виртуозно. При необходимости же преодолевать расстояния длиннее дневного перехода князь Элизобарра по большей части обходился магической голограммой. В данном случае он хотел проследить за мальчишкой лично, поскольку необычная заинтересованность его деда-короля вампира насторожила. Однако помимо этого Эйзенхиэль, по своей давней привычке, решил убить как можно больше зайцев одним выстрелом, а потому проложил маршрут через несколько городов и запланировал несколько визитов по дороге, намереваясь совместить всё путешествие с инспекцией части своих владений, где он давно не появлялся. А кроме того… хоть он и души не чаял в своей дочери, но всё-таки неплохо бывает от неё отдохнуть.
Открыв глаза, Северин почти тотчас же испытал сильную неловкость, поскольку платиновый блондин, небрежно поигрывавший тросточкой, нахально его разглядывал. Нахохлившись, словно мокрый воробей, мальчик забился в угол и исподлобья сверкал глазами на своего невозмутимого попутчика.
— Ты есть хочешь? — неожиданно спросил князь Элизобарра. В последний раз лорд Эрлинг жевал кусок копчёной говядины, похищенный из кладовки, и было это ещё прошлым утром. Тем не менее, он только отрицательно мотнул головой. — Хорошо тебе, — со слегка наигранной завистью протянул вампир. — А я вот голоден.
Он улыбнулся, показав самые кончики клыков. Северин сглотнул немного судорожно, однако глаз не отвёл. Издав лёгкий вздох, Эйзенхиэль отвернулся к окну, за которым, впрочем, мало что можно было различить, особенно, если ты был всего лишь человеком — пока Северин спал, наступила короткая, но тёмная и душная летняя ночь. Собиралась гроза. Они проехали таким образом ещё минут двадцать, пока карета не стала мелко трястись, и Северин понял, что они выбрались на гравийную дорожку. А очень скоро остановились совсем. Неловко спустившись с высокой подножки вслед за своим похитителем, мальчик огляделся по сторонам. Было темно, но на фоне предгрозового неба можно было различить кроны огромных деревьев. Гравийная дорожка тут замыкалась кольцом, а дальше белела посыпанная мелким песком тропинка, ведущая куда-то вглубь этого не то леса, не то парка. Эйзенхиэль выпряг лошадей одним небрежным пассом, и вся четвёрка устало потрусила кормиться и отдыхать, чтобы к утру, в точно назначенное время, вернуться опять.