Эрминиды
Шрифт:
Северин, и в самом деле бывший полным невеждой в бытовой магии, молчал, стараясь слиться с тенью. Но потом всё-таки тихо спросил:
— Эйзенхиэль?
— Что? — огрызнулся князь несколько более резко, чем ему самому того хотелось.
— А… вы всё-всё умеете делать? С помощью магии?
— Какие-то вещи проще сделать без неё. Но в целом… почему ты спрашиваешь?
— Поэтому вы путешествуете без слуг? И в доме их нет…
Князь Элизобарра вздохнул.
— Мужчина должен уметь самостоятельно позаботиться о себе и о тех, кто от него зависит, — назидательно сказал он. — От меня зависит целый клан.
Северин согласно кивнул, жадно наблюдая за пальцами вампира, небрежно плетущими бытовую магию.
— Всё, — сказал Эйзенхиэль, закончив приводить его комнату в порядок. — Теперь ложись.
Мальчик послушно разделся и залез под одеяло. Князь наклонился над ним и строго сказал:
— А теперь спи.
Уже знакомая тяжесть вновь навалилась на Северина, глаза слиплись, будто в них брызнули тёплым молоком. Очень скоро его веки перестали вздрагивать, а дыхание сделалось тихим и ровным. Эйзенхиэль задумчиво смотрел на спящего маленького лорда и думал, что предоставлявшиеся ему отчёты по поводу этого мальчика, кажется, были достаточно верны: ребёнок определённо имел сильную склонность к магии. И, кажется, обладал незаурядным интеллектом. Не испортить бы только…
Эйзенхиэль протянул руку и убрал прядку со лба самого младшего из членов своего клана. Мальчик не проснулся, но вздрогнул, сжался в комочек и спрятал лицо в сгибе руки, будто ожидая удара. Маг нахмурился. Маленького лорда окружало плотное облако страха. И прошло довольно много времени, прежде чем князь Элизобарра понял: Северин боялся вовсе не его. Вернее, не его лично. Просто Эйзенхиэль, как и любой вампир, издавал, хоть и едва уловимый для грубых человеческих ноздрей, но зато очень характерный запах. В бессознательном состоянии мальчик просто принял главу клана за свою мать.
Тяжело вздохнув, вампир присел на кровать рядом с ребёнком. И стал осторожно, чтобы ненароком не задеть чего-нибудь лишнего, освобождать его подсознание от страха перед вампирами. Конечно, при таком подходе затаённая неприязнь всё-таки оставалась, однако самые густые слои ужаса князь Элизобарра успешно удалял. Когда он закончил, спать ему оставалось меньше двух часов.
2. Посеяв ветер, пожнёшь бурю
Этьен Боссетто встретил своего самого уважаемого клиента если и не с распростёртыми объятиями (фамильярности вампир не любил), то со всей торжественностью и радушием, на которую только был способен.
— Светлейший князь! — возопил известный кутюрье. — Какое счастье снова видеть вас лично! Нам сообщили о вашем приезде ещё третьего дня, и с тех пор я…
— Да-да, Этьен, я тоже очень рад, — перебил его Эйзенхиэль. Он совершенно не выспался, а потому был немного не в духе. Северин же, напротив, спал на удивление хорошо, и вообще пребывал с утра в приподнятом настроении, а потому оглядывался кругом с естественным детским любопытством.
Примерив приготовленный для него костюм, князь Элизобарра сухо сказал, глядя на свою магическую голограмму:
— Очень хорошо.
Лицо портного немедленно вытянулось. Глава клана Вампиров был не только самым прибыльным его клиентом, не просто высокопоставленным (у Босетто одевалась вся королевская семья, а также вся уважающая себя аристократия), он был самым любимым и почитаемым. И для того имелась веская причина: князь Элизобарра был тонким ценителем искусства мастера. А потому именно его заказы Босетто выполнял лично, цинично препоручая королевскую чету армии подмастерьев. Похвала Эйзенхиэля Элизобарры ценилась Этьеном даже больше его золота, так что теперь сдержанный тон заказчика поверг кутюрье в глубокое отчаянье. Заметив это, вампир добавил:
— Вы как всегда оказались на высоте, Этьен. Однако я в этом и не сомневался. Но сегодня вам предстоит сделать для меня ещё кое-что…
— Чем могу служить? — приободрился южанин, очень быстро умевший переходить от скорби к воодушевлению.
Князь Элизобарра указал ему на Северина.
— Видите это юное существо? Сегодня вечером мы с ним идём к герцогу Кею. И он должен выглядеть, как мой собственный сын.
Этьен Босетто посерел при воспоминании о тех чудовищных временах, когда ему приходилось удовлетворять капризы избалованного Влада Элизобарры.
— Я имею в виду, — тут же поправился Эйзенхиэль, — он должен выглядеть не хуже меня.
— Но, Ваше Сиятельство! — взмолился портной. — У меня на складе нет запаса тканей, которые я осмелился бы вам предложить. В связи с конфликтом с горными районами, торговля с гномами приостановлена указом короля.
— Но ведь мой заказ вы как-то выполнили, — приподнял бровь вампир.
— На что я только не готов пойти ради вас, князь! — Этьен понизил голос и едва слышно прошептал. — Мне пришлось обратиться к контрабандистам. Груз доставляли морем, и только на это ушёл почти месяц. И вы не представляете, через какие круги ада я прошёл, прежде чем мне удалось избавиться от запаха кофе на ткани…
Князь Элизобарра расхохотался.
— Вы просто поражаете меня, Этьен! Но вам не следовало обращаться к дилетантам. С Хорьком у вас подобных проблем не возникло бы.
— Светлейший князь! — грустно сказал кутюрье. — Вы слишком высокого мнения обо мне. Кто я такой? Скромный портной без связей, без протекции… Такой человек, как мсье Хорёк, и разговаривать со мной не стал бы…
Босетто лукавил. Количеству ниточек, которые держал в руках портной, позавидовал бы не один министр. Однако выйти на легендарного контрабандиста Этьен пытался давно и безуспешно. Развеселившийся вампир достал из изящной визитницы одну карточку и написал на обороте несколько строк. На последнем слове маленькая искорка сползла с его пальца, превратившись в магическую подпись.
— Держите, — протянул он карточку портному. — Что у нас сегодня? Среда? Тогда завтра, в шесть часов вечера, подойдёте к стражнику, дежурящему в восточных ворот. Представитесь и покажете это. Вам скажут, что делать дальше.
— О! — Босетто принял визитку князя с таким благоговением, как будто это были святые мощи. — Ваше Сиятельство! Я безмерно… Однако! — спохватившись, Этьен умоляюще посмотрел на вампира. — Каким бы виртуозом не был мосье Хорёк, вряд ли он успеет доставить к сегодняшнему дню завтрашний заказ.