Эрмитаж памяти
Шрифт:
И вот пришло мне время говорить:
«Редеет круг друзей»,
И повторять все чаще,
Что некому внимание дарить.
Все шире мир теней.
И пение косой все слаще.
Заколдовал меня весенний лес —
Под сильным ветром клонятся березы
И выпрямляются, как мятник-отвес,
Здесь исполняя роль гипнотизера.
Стремительный пролет вороны с громким кар
Внес ноту диссонанса в птичье пенье,
Как
Прозрачно мелколистье в вышине,
Сверкает драгоценным изумрудом —
Его так много в дальней стороне,
А здесь его явленье – чудо.То волшебство случилось в яркий день
При сильном ветре и листвы сияньи,
И чувство странное мелькнуло, словно тень,
Как новое судьбы предначертанье.Рахманинов Сергей, чье имя носит зал,
Нанизан на кол мраморной скульптурой.
И божьих одуванчиков девятый вал
Спешит, чтоб насладиться музкультурой.
Зал бело-голубой, утеха для души,
На волнах музыки баюкал неофита, —
Обидеться на дерзость не спеши,
Ведь маска дерзости – для слабого защита.И загудели звуки сарабанды.
Шмелиный гул виолончельных струн
Скрипач с седою гривой и бантом
Залил фонтаном скандинавских рун.
Душа со скрипкой в резонанс вошла,
Сложившись с биоритма частотою.
И буря чувств цунами родила,
Вздыбилася магической волною.И трепет мою душу охватил,
И странно, и тревожно сердцу стало.
С собою справиться мне не хватило сил,
И долго что-то в глубине дрожало.В метро скамей две длинных полосы —
Изделие для перевозки масс —
Сиди себе, да изучай носы,
Да положенье рук, да выраженье глаз.
Ног частокол образовал узор
Орнаментом для верхней половины —
Бредовым продолжением картины,
Чего привычный не заметит взор.Оторванность носов от лиц людских
Таит оттенок сумасшествия, в котором
Повинен Гоголь, вероятно, псих,
Пустивший нос гулять по городским просторам.Собор кафедральный, куда я пришла,
Чтоб хора услышать звучанье,
Смутила афиша, и вдруг принесла
Какое-то воспоминанье.
Нелепа попытка – былое найти
И в юность свою окунуться.
Барже моей жизни – ей дальше ползти,
А времени – нет, не вернуться.Наверно, небес справедливы весы,
И в жизни не все так уныло —
И стрелки назад прокрутили часы,
А встречу метро подарило.Виденьем из той, из далекой поры
Сияют газа синевою —
Разочарованье сменяют дары, —
Волхвы их приносят с собою.За мутью морщинок все те же черты
И та же доверчивость взгляда.
Захлопнулись двери, и скрылася ты,
Мгновенье – и больше не надо.Лишь для меня Архипова здесь пела,
И пианист мне Скрябина играл,
И в голове мелодия звенела,
И в судоргах катарсис возникал.
Артист и я – и нет стены меж нами,
Нет и барьера стульев и голов.
Как облак музыки на пиршестве богов
Ряд первый воспаряет временами.Хоры, Хоры, Хоры, Хо —
ры, Хоры, Хоры, Хоры —
То поднимут высоко,
То швырнут в тартарары.
На черных клавишах – хористах
Расселись бабочками папки.
В последний миг застыв, солисты
Впилися в дирижера лапки.Когтит и месит многозвучье, —
Он лепит образы из глины
Безгласия, и стон тягучий
Зарокотал уже в глубинах.В такт содроганьям дирижера
Колышутся и зал, и сцена.
Стигматы прожигают взоры
В ладонях – в точке столкновенья.Из хаоса сложились звуки
По знаку властного мессии.
И к небу вновь взметнулись руки
И уменьшают энтропию.Смотри, рябина расцвела,
И зелень нежная березы
Из глаз выдавливает слезы,
Как сок из белого ствола.
Изогнуты стволы берез,
Легко склоняются над кручей.
И тоненький вьюнок ползучий
Пока до ветки не дорос.И вдруг, босым грозя ногам,
Крапивы лес явился взору,
Двум чахлым кустикам, которым
Мы так обрадовались там.Надвигалася туча, и пел соловей,
И гремела дорога вдали.
Сильный ветер зеленые травы клонил,
Козерога сменял Водолей.
Я все время Кассандрой какой-то живу, —
Ощущая планеты разрыв,
Океана подъемы, небес синеву,
Уходящую в огненный взрыв.Назреванье нарыва в сознаньи людском
Не дает мне покоя нигде.
Что же будет, что будет с землею потом?
Ни ответа, ни лжи – быть беде…Топочут ножки органиста,
Легко летая по педалям,
Тональности меняя быстро
Во исполненье пасторали.
И вдруг стволы, нацелясь в небо,
Взревели громом Иерихона.
Растет кошмар ночного бреда,
И лопается грудь от звона.На инфразвуке гул и грохот.
И тошно сердцу, череп давит…
Миг – рухнут стены, рухнут своды, —
И снова – нега пасторали.Я – в музыке, внутри, в стереозвуке,
Что создает живой оркестр. Рядом
Сидят прелестные скрипачки. Вскинув руки,