Эрнесто Че Гевара

Лаврецкий Иосиф Ромуальдович

29 апреля Че выступал по телевидению, находивше­муся под контролем частных фирм, враждебно настроен­ных к революции. Ведущий программу стал задавать Че провокационные вопросы:

— Вы коммунист?

— Если вы считаете, что то, что мы делаем в интере­сах народа, является проявлением коммунизма, то счи­тайте нас коммунистами. Если же вы спрашиваете, при­надлежим ли мы к Народно-социалистической партии, то ответ — нет.

— Зачем вы прибыли на Кубу?

— Хотел принять участие в освобождении хоть малень­кого кусочка порабощенной Америки…

— Считаете ли вы, что в России — диктатура, если — да, то поехали бы бороться с нею? Считаете ли возмож­ным коммунистический переворот на Кубе и оказали бы вы ему сопротивление? Считаете ли, что коммунистиче­ская

идеология несовместима с кубинской национально­стью? Много ли коммунистов проникло в правитель­ство? — продолжал выстреливать свои вопросы телепро­вокатор.

На все эти вопросы Че отвечал спокойно, с достоин­ством. Наконец последовал «коренной» вопрос:

— Вы сторонник отношений с Советской Россией?

— Я сторонник установления дипломатических и тор­говых отношений со всеми странами мира без каких-либо исключений. Не вижу причин, по которым следует исключить страны, которые уважают нас и желают победы на­шим идеалам.

Под конец интервью Че как бы невзначай сообщил те­лезрителям, что его интервьюер был платным агентом Батисты.

Телепровокация явно не удалась. Однако враги рево­люции не унимались. Особенно усердствовал уже извест­ный читателю американский журналист, а в действи­тельности полковник ЦРУ Жюль Дюбуа. 23 мая Че отве­тил гневным письмом в редакцию журнала «Боэмия», в котором разоблачал клеветнические упражнения Дюбуа, этого «шакала, выдающего себя за ягненка». Дюбуа, писал Че, клевещет, он слуга американских монополий и действует по их указанию. Революция будет осуществлять намеченную программу, нравится это Дюбуа и его хозяевам или нет. Если же на революционную Кубу попробуют напасть извне, то кубинский народ будет за­щищаться до последней капли крови.

Чтобы укрепить международное положение револю­ционной Кубы, которой продолжали угрожать жестокими карами правящие круги Соединенных Штатов, правитель­ство принимает решение направить Че для установления дружеских контактов с ведущими странами «третьего мира» — Египтом, Суданом, Марокко, Индией, Пакиста­ном, Бирмой, Цейлоном, Индонезией… В этой поездке он посетит также Японию, Югославию и Испанию. С боль­шинством из этих стран до этого у Кубы не было даже дипломатических отношений.

Это было первое путешествие в страны Востока не только кубинского, но и латиноамериканского деятеля. Соединенные Штаты пытались изолировать Латинскую Америку от остального мира, в особенности от стран со­циализма. В годы «холодной войны», действуя по указке Вашингтона, большинство стран Латинской Америки, в том числе Куба, порвали дипломатические отношения с Советским Союзом. Поддерживание каких-либо отноше­ний со Страной Советов считалось Вашингтоном самым большим преступлением — «угрозой безопасности запад­ному полушарию». Ослушника ожидала скорая расправа. На этот счет имелись грозные резолюции Организации американских государств — этого министерства колоний Соединенных Штатов. Все помнили о печальной судьбе, постигшей непокорного президента Арбенса.

Таким же долларовым занавесом пытался Вашингтон отгородить Латинскую Америку от азиатских и афри­канских стран, недавно освободившихся от колониально­го гнета. Ведь сближение этих стран с Латинской Амери­кой могло укрепить их независимость и волю к борьбе с империализмом и его «наиновейшей» разновидностью — неоколониализмом.

Революционное руководство Кубы решило сперва пре­одолеть долларовый занавес, отделявший его от стран Азии и Африки, а затем установить дружеские отноше­ния с Советским Союзом и другими социалистическими странами.

Первой страной, которую посетил в этом путешествии Че, был Египет. Президент Абдель Насер и египетские руководители, народ Египта с большой теплотой встрети­ли посланца революционной Кубы. Столь же доброжела­тельно и тепло принимали Че и в других странах.

Во время посещения Египта Че впервые встретился с советскими специалистами, оказывавшими Египту тех­ническую помощь в различных областях экономики. Там же, в Каире, в беседе с журналистами Че публично вы­сказался

за восстановление дипломатических отношений с Советским Союзом.

В Египте Че познакомился с Жанио Куадросом — президентом Бразилии, находившимся там с визитом. С Куадросом он будет с тех пор поддерживать друже­ские отношения.

Поездка в африканские и азиатские страны открыла перед Че новый мир, о существовании которого он, конеч­но, знал, но о действительном облике которого мог толь­ко судить теперь, когда познакомился с ним воочию. Эти страны, так отличные от Кубы и Латинской Америки по своим традициям, культуре и обычаям, имели и нечто общее с ней, а именно — все они в той или иной степени были жертвами империализма и колониализма, стреми­лись к независимому существованию и развитию, многие нащупывали пути к социализму. Руководители стран с симпатией относились к революционной Кубе, готовы бы­ли с ней установить дружеские отношения, развивать торговлю, покупать ее сахар, табак и другие продукты и изделия. Хотя в целом связи с этими странами и не мог­ли решить всех проблем, с которыми столкнулась револю­ционная Куба в результате экономических санкций и дру­гих враждебных действий Соединенных Штатов, но, по крайней мере, Че увидел, что остров Свободы располагал друзьями как в Азии, так и на Ближнем Востоке и в Аф­рике. А это уже было кое-что. Однако главный потенци­альный союзник революционной Кубы — Советский Союз — все еще оставался для нее, по крайней мере фор­мально, недосягаем, являясь своего рода табу.

Почти три месяца — с 12 июня по 5 сентября — Че находился за рубежом. Все это время он поддерживал тесную связь с Гаваной, был в курсе происходивших на Кубе событий. Месяц спустя после возвращения на остров Че назначается начальником промышленного департамен­та ИНРА с сохранением его военного поста. К тому вре­мени ИНРА превратился в крупнейшее правительствен­ное учреждение не только по осуществлению аграрной реформы, но и планированию и разработке различных проектов индустриального развития страны. Именно по­следними вопросами и был призван заниматься Че. Одна­ко планы индустриализации зависели от финансирования, а финансы страны все еще находились под контролем частных банков. Государственный Национальный банк возглавлялся Фелипе Пасосом, доверенным человеком крупного капитала. Пока финансы страны находились в руках врагов революции, нечего было и думать о планах индустриализации. Развитие классовой борьбы на Кубе позволило и этот вопрос решить в пользу революции.

Осуществление коренных социальных преобразований, лишавшее американские монополии возможности продол­жать грабить кубинский народ, вызывало все большее раздражение в Вашингтоне. Правящие круги США, опасаясь, что примеру Кубы могут последовать другие латиноамериканские страны, уже в середине 1959 года взяли курс на насильственное свержение правительства Фиделя Кастро путем контрреволюционного переворота. Душой проектируемого переворота должны были стать правые элементы «Движения 26 июля». Для маскировки они на словах выступали за социальные реформы, но про­тив коммунизма и Советского Союза, которому якобы Фи­дель Кастро «запродал» кубинскую революцию.

21 октября бежавший в США гусано [33] Диас Лано органи­зовал бомбежку Гаваны американскими самолетами, пре­доставленными в его распоряжение ЦРУ. В результате бомбежки погибло свыше 50 человек убитыми и ранены­ми. В тот же день майор Уберто Матос, участник борьбы в Сьерра-Маэстре, командующий военным округом провинции Камагуэй, поднял восстание, требуя, чтобы Фи­дель Кастро «порвал» с коммунистами.

Эти контрреволюционные вылазки вызвали огромное возмущение у кубинского народа. Мятеж Матоса был по­давлен, а сам он был осужден ревтрибуналом на 20 лет тюремного заключения.

33

Червяк — так стали называть контрреволюционеров.