Эрос пленных не берет
Шрифт:
— Митрохин, — поспешно ответил тот. — Иван Степанович Митрохин. Я здесь живу на двенадцатом этаже.
— Я уже поняла. — Маргарита всегда знала, что, если у человека рыльце в пушку, он боится всего и заранее, поэтому его легко можно «купить».
Перепуганный до смерти Митрохин принялся давить на кнопку вызова лифта. Тот вскоре приехал со знакомым «лифтёром». Выпивоха уже протянул лапу, чтобы нажать на какую-то кнопку, но распалённая Маргарита рявкнула:
— Руки по швам!
Пьяный так удивился, что даже глаза вытаращил. Руку он отдёрнул, как кот, случайно наступивший
— Ваня? — удивленно спросила женщина, по лицу мужа поняв, что случилось нечто из ряда вон выходящее. — Что…
— Я из налоговой полиции, — ответила вместо Вани Маргарита. — Ваш муж подозревается в утаивании части доходов. У нас с ним сейчас состоится первая, предварительная беседа. Мы можем где-то уединиться?
— Д-да, — растерянно ответила хозяйка квартиры, вытирая руки о передник и отскакивая в сторону.
«Какие же юридически неграмотные люди! — возмутилась Маргарита. — У всякого, кто выдает себя за государственного чиновника или служащего, следует спрашивать документы. Но нет, никто не спрашивает! Обычно не хотят пускать в квартиру только участковых, которых мало кто из жильцов знает в лицо».
— Проходите в маленькую комнату, — предложила взволнованная хозяйка дома.
Это была приятная женщина с большими голубыми глазами и крутыми локонами, сотворенными при помощи бигуди. Если бы она только знала, по какому поводу собрание, она наверняка присоединилась бы к задуманной акции устрашения.
Митрохин тем временем вошел в комнату и сел, а вернее, свалился на диван, словно большой тюк, сброшенный со спины портового грузчика. Маргарита бестрепетной рукой захлопнула за собой дверь. Злость на Гуха придавала ей смелости.
— Итак, — сказала она, понизив голос. Следовало учитывать, что жена могла подкрасться к двери, волнуясь за своего благоверного. — Когда это случилось в первый раз?
— Да вот, практически незадолго до… исчезновения.
— Откуда вы знаете, когда Терехина исчезла?
— Да ведь ваши ходили по квартирам! — удивленно напомнил Митрохин. — А незадолго до этого… оно и произошло между нами.
Маргарита просто поверить не могла, что этот тютя, женин «пупсик» с безвольным подбородком, мог прельстить разборчивую Алису!
— Терехина была пьяна? — догадалась она. — Или что? Дело в том, что вы не вписываетесь в общую картину ее жизни. Был составлен ее психологический портрет, каталог ее… предпочтений, — вспомнила она полюбившееся слово. — Вам там нет места.
— Я подобрал ее на первом этаже возле почтовых ящиков, — с детской обидой в голосе ответил Митрохин. — Она, видите ли, не могла самостоятельно передвигаться. Я стал ей помогать… Сначала совершенно бескорыстно! Но от нее так хорошо пахло — коньяком и конфетами, и еще какими-то духами сладкими, что я немножко того, взбудоражился.
— И с вами, взбудораженным, Терехина поднялась в свою квартиру, верно?
Митрохин вздохнул и обреченно ответил:
— Верно. И там она сама,
— В рот залетают мухи, — заметила жестокая Маргарита. — А женщины обычно целуют в губы.
— Она поцеловала меня в губы, — послушно поправился горе-кавалер. — И все произошло.
Маргарита пошевелила ноздрями.
— А потом? Что было потом? Терехина хотя бы помнила о вашем… свидании?
Казанова с двенадцатого этажа мгновенно обиделся:
— Конечно, помнила.
Из последующего допроса выяснилось, что наутро он заявился к ней с цветочками и получил чашку горячего кофе на кухне. Больше Алиса его не целовала, ни боже мой. А вот по щеке потрепала.
— Вы, конечно, заметили, что она была расстроена в тот день, когда вы ее заловили возле почтовых ящиков? Кстати, какое это было число?
— Пятнадцатое, — быстро ответил тот.
Нет, он ничего такого не заметил. В самом деле, как он мог заметить, когда глаза ему застилала пелена страсти? Но Алиса потом сама сказала, что их роман не будет иметь продолжения, потому что случайный секс — это для нее всего лишь хорошее успокоительное средство.
— Понятно, — пробормотала Маргарита, не представляя, о чем еще спросить. Если бы она владела техникой допросов. А так… приходилось бить наугад.
И тут, совершенно неожиданно, этот тип выстрелил:
— Я так понял, что все произошло из-за той женщины.
«Спокойно, — приказала себе Маргарита.
–
Только не спугнуть его». И проследила за голосом, который прозвучал достаточно мягко.
— Немного поподробнее. О какой именно женщине идет речь?
Она специально сформулировала вопрос так, чтобы можно было подумать, будто она тоже кое-что знает.
— Видите ли, в тот день, пятнадцатого, у нас во дворе состоялся митинг жильцов. — Митрохин поерзал на своем диване и потёр рукой мощный загривок. — Внизу, на первом этаже, сделали «Шиномонтаж», и началось нашествие автомобилей. Во дворе и так не развернуться, детям негде гулять, а тут иномарки…
— Мы с вами не на митинге, — напомнила Маргарита. — Я жду рассказа про женщину.
— Так это ж все связано! У нас в подъезде есть инвалид один, Михалыч, а у него — инвалидка.
— Жена?
— Машина! Он ее сам собирал, а потом гараж соорудил наподобие ракушки. Так вот въезд в этот самый гараж ему постоянно загораживают. Приедут и поставят свою тачку прямо против входа — ему ни туда ни сюда. Он взялся кляузы строчить в мэрию и подбил нас митинг устроить и пригласить на него депутата.
И вот как раз пятнадцатого депутат приехал. Пока наши старухи-активистки на него вываливали все свои беды, возле Михалычева гаража под сурдинку кто-то поставил красный «Шевроле». Михалыч страшно обрадовался, что для его жалоб вроде как наглядный пример имеется. Притащил депутата к гаражу, стал ему в морду тыкать этой тачкой. И тут выходит, значит, из нашего подъезда женщина. Чудо как хороша — волосы рыжие, кольцами, по плечам распущены. Нос вздёрнутый, и вся такая холеная, из тех, которые каждый день в бурлящих ваннах мокнут, а потом с ног до головы кремами мажутся.