Эротические страницы из жизни Фролова
Шрифт:
В эту ночь они уснули, почти не дотронувшись друг до друга. Разве что Виктор то и дело успокаивающе поглаживал ее плечо.
А проснувшись глубокой ночью по неожиданной нужде, он вдруг заметил свет в Светланкиной комнате. Постучал, потом открыл дверь и сразу услышал ее шепот:
– Папочка, не волнуйся, я уже закончила. Столько пришлось записывать… Представляешь, я оказывается их самих захомутала почти как по написанному здесь…
– Кого их?
– Танечку и Толика.
–
– Ну, это образно. Подчинила своему влиянию, понимаешь? Как ты маму. Ты не волнуйся, я уже ложусь. Иди, писай.
Потом вдруг остановила:
– Подожди. Если я захочу, я и трахнуть могу их обоих. Представляешь?
А он потом долго лежал и мучился мыслями, могла бы она сказануть такое или вообще о таком подумать, если бы он не сделал то же самое с ней. Сказануть точно не смогла бы, а подумать… может, и не пришло бы ей такое в голову… Хотя кто знает, что творится в головах столь юных дев, вдоволь насмотревшихся заокеанской кинопряни…
Почти все воскресенье Виктор с Ириной провели вдвоем, консервируя на зиму огурцы. Светланка заявилась к ужину, а Сережку оставила у бабушки до завтра, как и намеревалась еще вчера. У Елены Андреевны она даже выспалась, заняла потом почти на пять часов ее компьютер, - бабушке пришлось ее от него чуть ли не силком отгонять.
Уединиться родителям после ужина она не дала, безапелляционно заявив, что сегодняшний вечер принадлежит ей в полном объеме, она сегодня хозяйка дома по всем вопросам.
– Тогда и ужин надо было готовить, а не сидеть возле компьютера, - заметила мама, на что получила заверение по поводу предстоящего через некоторое время завтрака, которым их сегодняшний день на самом деле закончится.
Какое-то время родители слушали ее лекцию о достижениях в нейро-лингвистическом программировании, а потом, как это уже само собой предполагалось, она затащила их в постель, чтобы они не тянули резину до полночи.
– Ты что, и лифчик снимала, когда загорала?
– встревожилась Ирка.
– Это немножко. Там было такое место, что никто не видел. Им полезно, если чуть-чуть. Я читала. Тебе тоже нужно слегка их просолярить. Совсем белые. Особенно плохо считается, если все тело сильно загорит, а груди абсолютно нет. Пап, потрогай, как они у меня. Это со вчера так набухли, у меня месячные послезавтра пойдут. Вы полюбоваться своей дочкой не хотите?
– Давай, снимай, - поддержала Иринка, - полюбуемся.
Светланка тут же стянула с себя трусики и принялась выставляться перед мамчик-папчиком разными журнальными позами, шаловливо демонстрируя все свои девичьи прелести в самых выгодных ракурсах.
>Ты посмотри на нее, - не выдержала Ирина, - настоящая юная самка.
>Вся в тебя. И в бабушку… Своей девчушкой так вся в нее.
Светка вдруг остановилась и удивленно вскинула брови:
– Как вы это делаете?
– Что делаем?
– Переговариваетесь. Самка, врачиха.
– К-какая… врачиха?
– оторопела Ирка.
– Не притворяйся. Я все слышу. Зачем ты меня так назвала? Я что, на сучку похожая, что ли?
– Что ты, доченька. Это в хорошем смысле, исконном. От слова "сам". Самостоятельная то есть, самодостаточная. Это вроде как похвала такая. Так некоторые говорят, когда восхищаются женщиной.
– Я вообще-то в папу. И совсем не сучка. Правда, папа?
– Господи… опять ляпнула черт-те что… - засокрушалась Ирка, с испуганным изумлением глядя в глаза своему мужу.
– И давно ты… слышишь?
– спросил он.
– А вы что, давно так… сообщаетесь?
– Сначала я спросил.
– Нет. Сегодня первый раз.
И вдруг смутилась, скорежилась, глаза в колени опустила.
– Ну, один еще раз маму слышала. Но это она сама с собой.
– Когда?
– Еще до деревни.
– И что ты слышала?
– насторожилась Ирка.
– Я при папе не скажу.
– У нас с папой нет секретов друг от друга.
– Все равно не скажу.
– Скажи сейчас же!
– Мам, ты что?
– Говори. Раз начала.
– Ну, про этого… который… твои трусики… трогал.
И сама испугалась своему предательству. Пальцами рот прикрыла. В ожидании грозы.
– Папа об этом знает, - успокоила ее Ирка.
– И что?
Ирка страшно смутилась. Видно было, что она готова сквозь кровать, пол и дальше сквозь землю провалиться.
– Он… разрешил.
– Как это? Все, что ли?
– Все.
– И ты дала?
– Дала…
– Класс… - растерянно пробормотала Светка.
– А по заднице? Надавал потом?
– Н-нет. Не надавал.
– А я б надавала.
– Тогда и мне вам надавать?
– Ничего себе! Ну ты и даешь! Сравнила. Мы же родные. Нам можно.
Но Ирка уже спрятала свое лицо в ее коленях. От еще более нового стыда. Опять ляпнула пакость…
А Светка воспользовалась моментом, оголила от рубашки ее выставившуюся попу, и оттянула по каждой ягодице с такой силой, с таким звонким лязгом, что Ирка дважды вскрикнула от боли и сжала от напряжения пальцами ее бедра.
– Вот. Теперь ей легче будет. Почему ты так не сделал? Пожалел?
– Светка, разве так можно… маму!?
– не выдержал Виктор, заметивший вылетевшие из ее глаз мстительные искры.