Эротикон
Шрифт:
Владыка богов, наблюдавший иногда из укромного места за отважными охотницами, обратил внимание на красоту Ио и решил склонить её на любовную связь. И хотя его дочь Артемида ни за что не одобрила бы этих замыслов, Зевс надеялся легко добиться желаемого. Ведь ему хорошо было известно, что всем воспитанием принцессы занимаются три отбегавших свой срок служанки Артемиды. А эти старые ханжи так старательно избегали в своих наставлениях всякого намёка на непристойность, что оставили свою подопечную в полном неведении относительно некоторых, весьма
Взявшись за дело, Громовержец, прежде всего, стал посылать девушке томительные и сладостные сны. Бедняжка Ио лишилась покоя и однажды утром обратилась к одной из своих наставниц.
– Тётушка, – сказала она, – намедни мне приснился вещий сон.
– То, о чём ты говоришь, – отвечала старушка, – случается порой, когда боги общаются в ночной тиши с полюбившимися им смертными.
– Представь, – продолжала Ио, – я увидела себя на ложе совсем нагую, и рядом со мной возлежал юноша необыкновенной красоты. Никогда ещё мне не было так хорошо и так сладостно, как в ту минуту.
Седовласая нимфа с сомнением покачала головой и заметила:
– Доченька, этот сон, хотя и не вещий, но и не совсем пустой. И приснился он тебе кстати. Вижу, что ты стала взрослой, и пора открыть тебе глаза на некоторые условности. Прежде всего, пообещай мне, что никогда, ни при каких обстоятельствах не совлечёшь с себя одежду при мужчине.
– Право, тётушка, – удивилась Ио, – не возьму в толк, о чём ты говоришь. До сегодняшнего дня я раздевалась только во время купания. Что за беда, если в эту минуту меня увидит мужчина? Разве не такой же он человек? Или во мне есть что-то безобразное?
– Напротив, – вздохнула наставница, – прелесть твоя так очевидна, что может стать соблазнительной. И потому я запрещаю тебе делить ложе с кем бы то ни было, а пуще всего – с мужчиной. Обещай мне это.
– Твои наказы, тётушка, для меня закон, – улыбнулась Ио. – Постараюсь не забыть из них ни одного слова.
– Ну и ступай с богом, – с облегчением произнесла старушка.
Судите сами, какова была польза от такого наставления!
Увидев, что ему нечего опасаться с этой стороны, лукавый Зевс решил приступить к осуществлению своих замыслов. Чтобы не вызывать подозрений в ревнивой супруге Гере, Вседержитель объявил однажды, что отправляется на пир в страну блаженных эфиопов, а сам, приняв образ красивого юноши, перенесся поближе к Аргосу и укрылся в пастушеской лачуге неподалёку от того места, где его дочь Артемида собиралась начать охоту.
Между тем беспечная Ио привязала к ногам сандалии и наполнила колчан пернатыми стрелами. Приготовляясь к погоне за дичью, она, конечно, не подозревала, что ей самой предстоит в этот день стать добычей небожителя и что уже выпущена приманка, которая завлечёт её в расставленные силки.
Едва нимфы вступили в лес, перед ними появился красавец-олень.
– Вот трофей, который по праву принадлежит мне! – воскликнула Ио.
Она спустила собак и лёгкая, как ветер, помчалась вслед
Хитрый олень, петляя между деревьями, постарался заманить охотницу поглубже в чащу и тут скрылся с глаз долой. К довершению несчастья разразилась гроза. Ливень припустил с такой силой, что промочил бедняжку с ног до головы. Она стала оглядываться в поисках укрытия и вскоре набрела на пастушескую лачугу. Принцесса постучала в дверь и жалобно попросила о помощи.
Сердобольный пастушок немедленно отворил девушке (он уже давно поджидал её). Несчастная так промокла и продрогла, что зуб у неё не попадал на зуб.
– Ах ты, горемычная! – всплеснул руками хозяин дома, – скорее выпей горячего вина, сними одежду и ложись в мою постель. А я пока что высушу твоё платье у огня.
– Ты добрый человек, – прошептала Ио, – но я не могу сделать того, что ты просишь. Моя тётушка строго запретила мне раздеваться перед мужчинами. Позволь погреться у твоего очага, а после я пойду своей дорогой.
– Что за нелепая спешка! – возразил юноша. – Я, конечно же, не стану навязывать своё гостеприимство силой, но, право, твоя стыдливость не доведёт до добра. Обсушись, погрейся, а там видно будет. Не думаю, что тётушка имела в виду мокрую одежду. Но, чтобы совершенно успокоить тебя, я выйду за дверь.
И он сделал всё так, как говорил. А поскольку никто теперь её не видел, Ио спокойно разделась и забралась под одеяло (постелью пастуху служила медвежья шкура, брошенная прямо на пол). Вернувшись, хозяин дома развесил у очага мокрую одежду и предложил Ио вина с сыром. Затем он стал готовиться ко сну – достал из сундука ещё одну шкуру, расстелил её рядом с той, на которой лежала гостья, и прикрыл половинкой её одеяла.
– Постой-ка! – всполошилась девушка, – уж не собираешься ли ты уложить меня на своё ложе?
– А в чём дело? – спросил пастух. – Сама видишь – дом мой слишком мал. Где бы я не устроился, всё равно окажусь рядом.
– Но тётушка запретила мне делить ложе с мужчиной!
– Ну и на здоровье, – пожал плечами юноша, – у тебя своя шкура, а у меня – своя. Вот и выходит, что каждый спит на своей постели. А одеяло одно на двоих, потому что другого у меня нет.
Обезоружив Ио своими доводами, хитрец взялся за дело, то есть принялся обнимать и целовать гостью.
– Что это ты делаешь? – удивилась та.
– Растираю тебе кожу и согреваю её своим дыханием. Неужели тётушка наложила запрет и на это?
– Нет, ни о чём подобном она не говорила, – призналась Ио.
– Так в чём же дело? – обрадовался молодец и стал настойчиво стучаться в приоткрывшиеся уже наполовину двери. Простушка Ио, хотя и была немало удивлена происходящим, в конце концов всё же впустила его. И можете не сомневаться, – отведав неведомого угощения, она в другой раз уже не спрашивала: «Кто там?», а как радушная хозяйка открывала по первому требованию, так что пастух всю ночь вольготно гонял своё стадо на её лугах.