Эрта книга четвертая
Шрифт:
– И почему чужака нельзя скормить собакам?
– Улыбнулся Кинт и слез со своего транспорта.
– И это тоже, - парень оценил шутку и, хмыкнув, спросил, - на ночлег?
– Да, поесть и выспаться, а завтра опят в путь, - ответил Кинт и присмотрелся к лицу парня, оно ему казалось знакомым.
– Надо закатить в ворота конюшни, - парень кинул на одноколейник, - я помогу...
Постоялый двор представлял из себя таверну на одну треть постройки и небольшие комнатки, на пару шагов от стены до стены, действительно, только отдохнуть и двигаться дальше. Поспать было на чем - деревянный топчан
– Да, случаются налеты, но сейчас реже, река отделяет от совсем уж диких земель. А к следующей зиме мы выставим дозоры по берегу. Но вам-то чего переживать?
– хозяин кивнул на саквояж Кинта на табурете, поверх которого лежали патронташ и карабин.
– Я и не переживаю.
– Вас устраивает комната?
– Да, вполне.
– Ночлег и ужин двадцать кестов серебром.
– Ого!
– На день пути другого места нет, - хозяин пожал плечами, - если у вас нет денег, то я могу купить ваш карабин...
– Я его сам только что купил, - Кинт достал из кармана монеты, отсчитал и ссыпал их в протянутую ладонь парня.
– Тогда располагайтесь и выходите в зал ужинать, да... не усните с дороги, на ужин придут артельщики, что строят пилораму и мой отец с другими старейшинами, ужинать многие приходят, может не хватить места.
– Да, я сейчас... только, а где у вас можно умыться с дороги?
– Вам принесут сейчас все.
– Спасибо.
Хозяин вышел, прикрыв за собой дверь, а Кинт снял плащ, шлем и бросил все на матрас, присел на табурет и, раскурил трубку, глядя через маленькое окошко на склон холма напротив, по которому пастухи верхом на лошадях, гонят к поселку большое стадо баранов, им помогают не менее десятка больших собак, со знанием дела выполняя пастушью работу. Солнце уже скрылось за горизонтом, и на степь стали плавно опускаться сумерки.
Дверь со скрипом распахнулась, причем предварительного стука не было, девушка вошла в комнатку спиной в перед, а до этого, сильно толкнув дверь местом, что ниже спины. Она принесла медный таз, в котором стоял медный же кувшин.
– Привет, - девушка повернулась лицом, поставила на тумбочку таз, сняла с плеча цветастое, но надо заметить чистое полотенце и протянула его Кинту.
– Привет, - Кинт невольно улыбнулся этой непосредственности.
– А к нам редко вот так постояльцы заезжают, боятся... два года уже постоялый двор тут стоит, а люди все боятся.
Кинт поймал себя на мысли, что бессовестно пялится на удивительно красивую и юную девушку, ее черные как уголь волосы были заплетены в тугую и толстую косу, которая свисая с плеча, огибала грудь и доходила до пояса. Выразительное лицо с просто огромными голубыми глазами, яркими кукольными губами и аккуратным, чуть вздернутым носиком. Легкое короткое платье из тонкой рыжей кожи отличной выделки подчеркивало фигуру, особенно в тех самых местах, на которые бессловесно пялился Кинт.
– Я никогда не видел так близко девушек вашего народа, - честно сказал Кинт, смутился и отвел взгляд, но ненадолго...
Девушка расхохоталась, улыбка была ослепительна.
– Времена
– Кинт... Акан, - ответил он, снова уставившись на оказавшееся напротив декольте девушки, - да, можете.
– А я Ашьян, - ответила она и как-то очень юрко покинула комнату.
– Ого, Кинт Акан, - вслух сам себе сказал он, - ты бы полегче, неизвестно какие у этих дикарей обычаи...
Умывшись и приведя себя в порядок, Кинт проверил свой арсенал - пистолеты на местах, восемь магазинов в подсумках портупеи, армейский револьвер в кобуре, штык за голенищем и еще и трость... да он собрался просто поужинать, но поужинать в месте, где хозяйничают те, за головы которых когда-то неплохо платили. Пусть многие племена примирились с парламентом и ведут оседлый образ жизни на территориях предоставленных им, но Кинт им не доверяет, несмотря на все их радушие.
По выходу из комнаты Кинта ожидал еще один сюрприз - хозяин не оставил ключа в двери, ни изнутри, ни снаружи, да и оставлять его негде, так как отсутствует замок. Изнутри дверь закрывалась на деревянный засов, а снаружи на железный крючок, скорее крючочек. Недолго думая, Кинт подсунул в щель между массивной дверью и косяком сверху, медный кест и, запомнив место, пошел в зал по узкому коридору, освещенному тускло горящими масляными светильниками.
Столов в зале было всего пять, три больших и длинных, из толстенных досок, они стояли по периметру зала, у трех стен, остальные два с квадрантными столешницами и по паре стульев рядом, были распределены по оставшемуся пространству, которого к слову, не так уж и много. Кроме Кинта еще никого не было, и он, решив не торчать болотной кочкой посреди таверны, присел с края длинного стола в углу у окна, приставив трость к стене.
– У нас сегодня баранина... как и вчера, как и на прошлой неделе, - перед Кинтом возникла Ашьян, все также улыбаясь.
Он даже не заметил, откуда она появилась, тем временем хозяин заведения возился у открытого очага, что-то помешивая в огромном чугунном котле длинной деревянной ложкой.
– Похлебка?
– Да с чечевицей, но могу попросить брата, и он просто нарежет мяса на доску со свежей зеленью и лепешкой.
– И похлебку, и нарезать, и... а пиво есть?
– Нет, но есть хорошее вино, вам понравится, господин Кинт.
– Я вино не очень...
– Вам правда, понравится.
– Хорошо, и вино.
"Чертовка" - подумал Кинт, проводив взглядом Ашьян, точнее, не сводя глаз с ее зада, но снова поймал себя на этом бессовестном занятии и отвернулся, глядя в окно.
К тому времени, как Кинт с удовольствием и аппетитом разобрался с похлебкой и теперь без спешки поедал мясо, посыпанное зеленью и специями, в заведение ввалилась развеселая компания в десять человек, нет, не кочевников, артель строителей, судя по натруженным рукам, опилкам и стружке в волосах и на рабочей одежде. Они все уселись за большой стол у противоположной от Кинта стены, на который Ашьян заблаговременно уже принесла несколько парящих чугунков и корзинку с лепешками. Разбирая глиняные миски и деревянные ложки, артельщики с интересом посматривали на Кинта.