Еще 10 лет спустя (с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!
Шрифт:
Получив, таким образом, ассигнования на свою интригу, доблестный Амарис первым делом направился в ближайший ресторан, отмечать окончание великого поста. Оставим его пока в ресторане, где он уже начал бить бутылки об головы посетителей, а также обливать шампанским смазливых посетительниц; и вернемся в Лувр, где наш доблестный Д’Арнатьян прямо на балу поссорился с неким господином Шато-Коньяком, который нечаянно наступил на тень гасконца.
– Таких говнюков, как Вы, сударь, - кричал гасконец, - надо засовывать в пушку и поджигать фитиль.
– А ты еще на кладбище не собрался, папаша? – наглым тоном ответил подлый Шато-Коньяк,
Д’Арнатьян в ответ пнул противника по ножнам, искренне надеясь, что сломал шпагу противника.
– Сделай одолжение, сдохни! – ответил гасконец, выхватывая шпагу и делая выпад.
Шато-Коньяк, слывший одним из самых искусных фехтовальщиков королевства, с усмешкой рванул свою шпагу из ножен и отклонил клинок Д’Арнатьяна, вернее попытался это сделать. Однако кроме самого эфеса и одного дюйма лезвия шпаги у него из ножен не вынулось, так что гасконец без помехи нанес один за другим три удара в ничем не защищенную грудь подлого негодяя.
Блюдовник Четырнадцатый с одобрением смотрел на захватывающий поединок двух самых искусных воинов в Париже.
– Ставлю на Д’Арнатьяна сотню пистолей, - заорал король, увидев три струи крови, хлынувшие из груди полумертвого Шато-Коньяка. Тот пытался слабеющей рукой направить дуло пистолета на ухмыляющуюся физиономию Д’Арнатьяна. Наконец, ему это удалось, и он со счастливой улыбкой спустил курок. Однако наш герой стремительно бросился на пол. Раздался выстрел, затем чей-то крик и звук падения тела. Д’Арнатьян медленно и с достоинством поднялся. Оглядев толпу придворных, столпившихся возле тела дирижера, сраженного насмерть внезапным и подлым выстрелом Шато-Коньяка, он насмешливо пнул своего уже мертвого противника.
– Я выиграл! – торжественно сказал Д’Арнатьян, размахивая шпагой.
– Я выиграл! – не менее торжественно сказал король, обыскивая дирижера в поисках сотни пистолей.
Д’Арнатьян пришел в себя и, скрестив руки на груди, вновь превратился в немого телохранителя Его Величества.
Король, радостно пересчитывая выигрыш, удалился из тронного зала под предлогом организации пресс-конференции.
Глава 17.
Пресс-конференц-зал уже был полон журналистов, которые в преддверии начала встречи, срисовывали себе в блокноты непристойные рисунки, вырезанные на покрытых дубовой резьбой стенах.
Вскоре раздались звуки фокстрота и на сцену в набедренной повязке, с индейским головным убором из перьев, надерганных из хвоста павлина, на голове и микрофоном в руках, выскочил Блюдовник Четырнадцатый.
– Я рад видеть всех вас, я люблю всех вас! – проревел он в микрофон в лучших традициях группы «на-на».
– Вот педераст, - отозвался некий Пуартон, истый республиканец-журналист.
– Сегодня я отвечу на ваши вопросы и пожму руку одному из вас, - заорал король, громко шмыгая носом.
Граммофон за кулисами взорвался рукоплесканиями и овацией. Покривлявшись на сцене еще минут пять, Блюдовник Четырнадцатый станцевал ламбаду, виляя своей тощей задницей, и гадко при этом ухмыляясь. Затем он схватил со стены висящее копье и метнул его в сидящих на своих местах зрителей. Копье пригвоздило главного редактора оппозиционной газеты «Народная дупа» к креслу и к еще двум журналистам, сидевшим в следующих двух рядах.
– Муха! На него села муха! –
Тем временем, в зале раздался какой-то шум. Это Амарис пришел на концерт, дабы купить продаваемые на каждом углу фотографии Блюдовника XIV. Доблестный Амарис с трудом протискивался к киоску, стоявшему прямо на сцене. Кстати, напротив киоска, в другой части сцены стояла пивная бочка и очередь к ней. Протискиваясь, аббат Д’Эрблю вел себя очень вежливо. Даже заколов человека, он напоследок вежливо осведомлялся, есть ли у него деньги, и что он их обязательно передаст родным.
Примерно в это же время, король в сопровождении полуголых девиц сплясал канкан, диско и брейк. Закончил он свое выступление тем, что прорекламировал свою новую книгу под названием "«франция и Я". На голубой обложке была изображен небольшой глобус Франции, на котором стоял великан, отдаленно напоминавший короля.
Отдышавшись, король заявил:
– Вам скучно? Тогда новый конкурс: «Электрический стул или викторина несчастный случай!». Сейчас один из вас получит уникальную возможность сыграть с «одноруким бандитом». Одновременно аппарат подсоединен к датчику случайных чисел, и каждый раз, когда счастливчик будет дергать за ручку игрального автомата, у кого-то из вас будут дергаться руки, ха-ха! Классный каламбур!
В зале раздались возмущенные крики, многие попытались вскочить и убежать, но предусмотрительный король заранее велел обмазать сиденья военным быстросохнущим клеем.
Амарис по достоинству оценил королевские шуточки и покинул зал, из которого велась прямая трансляция на всю Францию, приколов двух дюжих конферансье-контролеров, не выпускавших его, к дверям зала при помощи висевших на стенах гарпунов. На древках гарпунов была вырезана надпись «смерть Моби Дику».
Любопытный Амарис проверил содержимое их карманов и с удивлением обнаружил удостоверения сотрудников службы безопасности восточногерманской разведки «Штази» и пригласительные билеты на фестиваль «Голубой рейх».
Проходя по коридору, доблестный Д’Эрблю увидел висевший на стене аппарат типа «Блэк Джэк», исполненный в виде симбиоза рычага и чучела негра. Оглянувшись по сторонам, он дернул за рычаг, надеясь, что произойдет невозможное и аппарат сработает бесплатно. Надежды Амариса неожиданно оправдались. Чучело негра застонало, где-то вдали раздался чей-то крик, и запахло горелым. Но глаза чучела негра прокрутились не синхронно, и Амарис ничего не выиграл. Разозлившись, благородный Амарис начал пинать чучело и раз за разом дергать за рычаг. Примерно через десять минут, его ожидания были удовлетворены двумя пистолями и симфонией из криков, шипения, запаха жареных гамбургеров и идиотского смеха короля.