Еще 10 лет спустя (с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!
Шрифт:
Вторая команда, дошедшая до финала, называлась «Яростные козлы вонючие». Ее капитан с козлиной бородкой и лошадиной гривой был в бутсах и боксерских перчатках. Остальная команда запаслась железными монтировками и тяжелыми палицами. Вместо мяча судья вынес голову своего предшественника, засчитавшего гол в ворота «козлов»
Трибуны засвистели и заулюлюкали. Появился комментатор в железных латах, закованный с ног до головы.
– Это я, мать вашу! – заорал он в микрофон и показал неприличный жест в сторону зрителей.
Те в ответ принялись закидывать его камнями.
– Я тоже люблю вас, гребаные недоноски! Мы начинаем матч, поприветствуем команды, суки подлые! – орал комментатор. – Ставьте ваши деньги и не говорите, что их у вас нет!
– Матч начался атаками «козлов». С мячом тупой Хэнк, он бежит, бежит и вдруг, ба-бах! Сработала мина, подложенная игроками панков, и от Тупого Хэнка осталась лишь кучка дерьма. Судья назначил штрафной. Козлы с мячом рвутся вперед, однако, вратарь панков сносит башку нападающему битой. Судья назначает пенальти. Бить будет Кидала Шарль. Он разбегается, поправляет мяч, бьет прямо во вратаря. Ба-Бах!!! Голкипер поймал мяч, но Кидала не зря поправлял его. От голкипера даже кепки не осталось. Спонсор матча – компания по производству пластиковой взрывчатки, рекомендую.
Тем временем, к комментатору подбежали двое зеков и начали бить его по железному шлему кувалдами. К счастью для зрителей, они не слышали криков комментатора, так как первый же удар кувалды раздолбал микрофон, так что болельщики могли спокойно заниматься тем, чем обычно они занимались – курили травку, нюхали кокаин, дрались на ножах, бросали на футбольное поле гранаты или звонили своим брокерам, чтобы те продавали IBM по сорок пять с половиной и скупали «электрические сети» по семьдесят два, причем через NASDAQ, так как там они дешевле.
Кстати, пустоголовые, вы мои читатели, хватайте телефон в руки, и делайте то же самое, а то потом будете плакаться, что не знаете как разбогатеть.
На поле тем временем происходили интересные события. Команда «Смерть пидорам» забросала своих противников усыпляющими газовыми гранатами и, надев противогазы и, хохоча как филины, набросились на своих беззащитных противников, кромсая их на кусочки и вырезая себе новые ремни и подтяжки из их кожи.
В это время, в стене появился пролом и на поле въехал танк с Амарисом на броне. Вслед за ним, пригибаясь и перебежками, появилась пехота с Отосом во главе. Прикрывая тылы, сзади шел свихнувшийся Терминатор с зенитным пулеметом. Изредка в нем что-то замыкало, и он принимался палить по сторонам, не разбирая своих и чужих. Амарис при этом храбро прижимался к броне, а Отос к земле.
– А НУ ЗАТКНУТЬСЯ, ТАК ВАС И ПЕРЕТАК, УБЛЮДКИ!!! – заорал Амарис в мегафон.
Глава 22.
Все вокруг замолкли, и наступила такая тишина, что стало слышно, как Ла ПортСаид в своем кабинете портит воздух.
– Ну, и кто же из них наш король? – поинтересовался Отос у Амариса.
– Не знаю, - признался огорошенный аббат Д’Эрблю. – Я думал, он один здесь сидит.
– Сейчас узнаем! – хвастливо заявил Амарису Рауль. – Эй, вы, гребаные недоноски, кто из вас не знает, за что он сидит? – заорал виконт.
Все как по команде подняли руки и стали клясться, что не знают, за что сидят, и вообще, они посетители потерявшие свои пропуска, а обратно их не выпускают.
– Тогда кто тут самый главный? – уже менее уверенным тоном прокричал Рауль.
– Ну, я главный, - поднялся какой-то лысый урод с бородавкой на носу.
– Вроде бы не похож, - с сомнением сказал Амарис, смотря на монетку с портретом Блюдовника.
– Эй, ты, чмо, за что сидишь? – спросил виконт у лысого, гордясь, что умеет разговаривать с любым человеком.
– Да так, пришил одного ублюдка вроде тебя, он все вопросы какие-то задавал идиотские, - ответил лысый, поигрывая ножичками.
– А ты клевый мужик, оказывается, давай выпьем! – предложил Рауль, вытаскивая из-за пазухи какую-то старую бутылку. – Если ты на ногах удержишься после стакана, я тебя возьму с собой, - пообещал Рауль. При этом глаза его как-то нехорошо заблестели.
Лысый урод с бородавкой хмыкнул, взял бутылку и одним большим глотком перелил ее содержимое себе в глотку. Прошло полсекунды, лысый побагровел, издал нечеловеческий крик и забился в агонии.
– Что с тобой? – удивленно спросил Рауль, глядя на этикетку. – А, это оказывается раствор водки в серной кислоте, извини, бывает. Вечно я что-нибудь напутаю, приятно было познакомиться.
– Рауль! – строго сказал Отос. – Мы тут по делу, а ты все играешься как маленький, займись-ка делом.
– Делом, делом, - проворчал недовольный Рауль. – Даже пошутить нельзя.
В это время, в терминаторе вновь что-то замкнуло, и он расстрелял почти всю западную трибуну, задев также двух своих (из отряда Амариса).
Оставшиеся в живых зрителей приутихли. Даже бесстрашные панки вжались в газон поля и с опаской поглядывали то на терминатора, то на Рауля. Вновь наступила тишина. Стало слышно, как муха жужжит над полем. Однако главарь рокеров не выдержал всеобщего напряжения и, вскочив, поймал муху и, в одно мгновение, засунув ее в рот, съел, не забыв оторвать крылышки.
– Это он! – радостно завопил Амарис. – Хватайте его, ребята!
На панка радостно набросили сеть, одели на голову мешок и стукнули по нему бейсбольной битой – как всегда вовремя расстарался Рауль. После этого, все принялись грузиться. Так, узник, сидевший в тюрьме только за то, что он брат-близнец короля, оказался также близок к свободе, как муха-самец, спикировавшая на муху-самку, к продолжению потомства.
– Не очень-то он похож на короля, - сказал Отос Амарису.
– Хм, Вы еще близнецов не видели. Я то их на своем веку повидал предостаточно, поверьте мне, - попросил Амарис, - Все бывает на этом свете. Однажды, - начал рассказывать аббат Д’Эрблю, - Я встретил двух близнецов. Один высокий такой, ходячая спагетти, а второй хромой, горбатый и одноглазый, словом урод, не приведи господь! Сам бы в жизни не поверил, дорогой граф, если бы они ко всему, не были сиамскими близнецами, сросшимися в области плеча. Это кстати, приносило им большую пользу на дуэлях, ведь второй всегда присоединялся к первому и, как правило, их противников находили мертвым. Однако. В сражении под Сайгоном, где я служил в качестве полевого священника-пулеметчика, прилетел снаряд и разделил обоих. А Вы говорите, - махнул рукой Амарис. – Кстати, с горбатым затем приключился презабавнейший случай. Он сделался потом (когда Сайгон был захвачен вьетконговцами) аббатом и, как-то на вечеринке с девочками, где я, разумеется, оказался совершенно случайно, зашел вопрос о набожности. Я спросил его, почему он в бога верит, ведь он его никогда не видел. Так он ответил, что ему незачем его видеть, ведь бог сделал его по своему образу и подобию. Вдруг прогремел гром, и молния ударила прямо в горбатого. Видно, богу не понравилось, чтобы его считали уродом горбатым, хромым и одноглазым к тому же. Ну, а мы просто животики надорвали от смеха. Папа так смеялся, что его потом рвало, - глубокомысленно изрек аббат Д’Эрблю.