Еще не вечер (сборник)
Шрифт:
– Не знаю, кто у вас принял документы и как вы их подделали! Мамаша, отойдите! Здравствуйте, ребята, поздравляю…
– Мама! – тонким звенящим голосом сказал Леня. – За мной не приходи, я вернусь сам!
Он подошел к директрисе, запрокинул голову так, что затылок уперся в ранец:
– Мне семь лет, я умею читать и писать! Вы не имеете права… – и прошел мимо растерявшейся руководительницы.
Дети, как известно, бывают жестоки, и одноклассники попытались над Леней подшучивать и издеваться. С исцарапанными лицами, порой искусанные, они быстро отказались от своей затеи. Леня был мал и тщедушен, но отважен и неукротим, как дикий звереныш. Стоило ему почувствовать опасность, он бросался в атаку,
Он уселся за первую парту, прямо против учительницы. Просидел на этом месте десять лет, закончил школу с золотой медалью. Леню дружно не любили и одноклассники, и преподаватели, однако все его побаивались и нехотя, но признавали его превосходство.
И в десятом Леня походил на семиклассника, но он учился, как бог, дрался, как дьявол, первым никогда не трогал, на девчонок не обращал внимания, но при необходимости защищал. Девушки созревают быстрее, и мальчишки-одноклассники обычно уступают им в росте. Леня же рядом с их пышными, почти женскими фигурами смотрелся просто комически. Но разговаривал он с ними сухо, покровительственно, называл всех одинаково – дульцинеями, будто не знал имен и фамилий. Никто не догадывался, какие страсти бушевали в этом маленьком человеке, какие он видел сны, о чем мечтал. С пятого класса он ежедневно делал гимнастику. Грудь у него не налилась, плечи не раздались, но тело стало таким твердым, что по его спине можно было постучать, как по деревяшке. В десятом, на уроке физкультуры, признанные богатыри класса затеяли соревнования по подтягиванию на кольцах. Девчонки, естественно, болели, а Леня молча стоял в стороне. Когда чемпион поднял победно руку, Леня принес табурет, иначе он достать кольца не мог, и подтянулся на одной руке больше, чем чемпион на двух.
– Он и весит в два раза меньше меня! – ломающимся голосом воскликнул чемпион. – Элементарно! Закон земного тяготения.
Леня пальцем поманил его, сел за стол, упер в него локоть, вызвал на борьбу.
– Леня, я тебя и так уважаю, не надо. – Мальчик был великодушен и не хотел унижать товарища. – Ты мне дашь сто очков в математике, физике – тут не надо.
Класс притих, Леня сидел и ждал, смотрел на противника, не мигая черными злыми глазами. Соревнования не получилось – Леня припечатал руку соперника сразу, сам возвратил ее в вертикальное положение и вновь припечатал.
– Вот так! – Он встал. – Лучше меня ты лижешься с дульцинеями, все остальное в жизни ты делаешь хуже.
Он не только унизил ребят, но и наплевал в романтические души девчонок, большинство из которых были открыто или тайно влюблены в поверженного кумира.
Леня Кружнев ничего не слышал о комплексе неполноценности, о мужских сложностях в период созревания. У нас с этим вопросом все нормально. Пока преступления не произошло, все в полном порядке. Психиатры в школу и не заглядывают. А когда что-нибудь случится, то не они заглядывают, а является милиция.
Школу Леня Кружнев закончил, ничего противозаконного не совершив, и, как уже говорилось, с золотой медалью. Естественно, что он считал себя личностью неординарной, значит, должен отличаться, находиться впереди всех, на виду. Иначе никаких красавиц дульциней ему не завоевать. Женщины, как сороки, хватают, что блестит. И Леня подал документы в МГИМО. Он не знал, что соревнования на вступительных экзаменах проходят не между ребятами, а среди их родителей, знания же, как таковые, имеют значение весьма относительное. Леня не готовился со специальными преподавателями, по-английски говорил лучше всех в школе, только здесь говорили на другом английском. Леня не мог соревноваться с оксфордским произношением, тем более с произношением сына посла или министра. Претендента убрали из списков легко, без эксцессов и каких-либо осложнений, так как Леня и половины не понял из той словесной каши, что лилась из горла доброжелательно улыбающегося, одетого в твидовый костюм экзаменатора.
Леня пропустил, но не потерял год, усиленно занимался, следующей весной блестяще сдал экзамены на физмат университета. Студенты приняли его в свою семью доброжелательно, никто не обращал внимания на его маленький рост, да и Леня к тому времени вытянулся. Он быстро стал лидером в группе, затем и на курсе. Завистники, наверное, существовали, но Леня их не чувствовал. Он стал доброжелательнее к окружающим, разговаривая с девушками, даже шутил, ходил в кино и на вечера.
Можно было пожелать Лене Кружневу счастливого и долгого жизненного пути, но произошел неприятный инцидент, закончившийся в народном суде.
Леня влюбился, остановив свой выбор на хрупкой девушке, поглядывавшей на него доброжелательно. Они, что называется, встречались и, хотя девушка училась на филфаке, часто вместе готовились к экзаменам. Через какое-то время они стали физически близки. Леня уже готовился сделать предложение, когда произошла история самая заурядная: девушке понравился другой. Подобные конфликты в студенческой среде – явление обычное. Погорюет сторона потерпевшая, забудет, снова влюбится. Леня был не из таких, к тому же соперник оказался рослым, плечистым красавцем с бархатным голосом. Самим фактом своего существования он наступал Лене на, казалось бы, зажившую мозоль.
Когда Кружнев убедился, что отвергнут окончательно, он на ближайшем студенческом вечере выплеснул в лицо красавца стакан воды и добился, чтобы счастливый соперник ударил первым. Свидетелей присутствовало более чем достаточно. На глазах у растерявшихся студентов буквально за несколько секунд Леня этого парня изувечил. Происшествие поначалу хотели спустить на тормозах: мол, молодежь дралась и дерется, пострадал обидчик, Леонид Кружнев – субтильный юноша, лучший студент курса. Но из больницы сообщили в милицию, что доставлен человек с переломом ребер, челюсти и тяжелым сотрясением мозга, да и многие студенты были возмущены, увидев, как Кружнев первым же ударом сбил соперника с ног, а потом добивал уже лежачего.
Состоялось следствие и суд, Кружнев получил три года условно, был исключен из комсомола и отчислен из университета.
На следствии и суде Леня твердо и последовательно повторил, что ничего не помнит. Его ударили по лицу, и он бросился на обидчика, очнулся, когда его держали товарищи. Это и спасло его от тюрьмы.
«Дурак и неврастеник, – рассуждал он, вернувшись из суда. И чего ты добился?» Парня, который лишь недавно вышел из больницы, он не жалел. Просто о нем не думал, а вот комсомольское собрание вспоминал. Где они, комсомольцы-добровольцы, которых показывают в кино? Робкие голоса, прозвучавшие в его защиту, потонули в шквале негодования. «Кружнев обнажил свою звериную антигуманную сущность, чуждую социалистическому обществу…», «Кружневу не место в рядах…»
Леня все время помалкивал, думал, обойдется, но, когда с трибуны сформулировали мысль о его чуждой сущности да еще добавили что-то о разлагающей идеологии Запада и какая-то комсомолка-двоечница накляузничала, что видела, как Кружнев читает Ницше, он понял – это конец. В своем последнем слове Леня сказал:
– Это вы антигуманны, мозги ваши заштампованы, в Ницше вы ничего не понимаете, так как не читали. И возмущение ваше насквозь лживое, в деканате сказали: исключить, вы и стараетесь.