Еще не вечер (сборник)
Шрифт:
«Я зарвался, – рассуждал тем временем подполковник Гуров. – Плоские шутки до добра не доводят, и я уверовал в свою гениальность. Орлов предложил помощь, значит, ему присоветовал Константин Константинович. Два таких аса рекомендуют одно, а Лева Гуров решает иначе. Самонадеянный хвастун, совсем необязательно развязка наступит сегодня вечером, кроме тебя, никто не спешит. Петр Николаевич прилетел бы вечером, и за ночь мы бы все обмозговали. Сейчас надо одновременно и охранять Зинича, и встретиться с постояльцем гостиницы «Южная». А с ним беседовать
Гуров догнал Толика Зинича и негромко, четко выговаривая слова, заговорил:
– Толик, мы нашли твоего пожилого приятеля, который тебя бросил. Не крути головой и закрой рот. Если тебя умный человек в номере запер, надо сидеть и терпеливо ждать, пока выпустят.
– Товарищ начальник, – пробормотал Толик, – Лев Иванович, я думал…
– Не надо было, – перебил Гуров. – Я сейчас от тебя отойду, через несколько минут ты скажешь, что возвращаешься в гостиницу. Не объясняй, почему, надо, и все, точка. Вся компания тоже вернется. И ты весь оставшийся день будешь ходить за мной, как привязанный.
– А если все не вернутся? – Толик икнул.
– Вернутся. – Гуров остановился, подождал Артеменко и девушек. – Друзья, надо торопиться на пляж, хоть немножко загореть.
Таня чуть кивнула, Артеменко безразлично пожал плечами, окликнул Кружнева:
– Леня, ты что, словно принц датский, в уединении решаешь надоевший всем вопрос?
– Я уже решил, – ответил Кружнев.
Каждый в этой веселой и беззаботной компании принял решение, что он будет сегодня делать и чего не будет. Ошибался даже профессиональный сыщик, чего же ждать от остальных?
Последний вечер
«Я свое возвращение подготовил, Таня последует за мной. Как только Зинич повернет, за ним бросится и преступник», – рассуждал Гуров.
Так все и произошло. Поднимаясь по лестнице гостиницы, Майя сказала:
– Толик, зайди, ты мне нужен.
– Сей минут, госпожа, – ответил Толик и побрел за подполковником.
Гуров пропустил его в номер, запер дверь.
– Садись и рассказывай, времени выслушивать вранье у меня нет. Когда, где к тебе подошел невысокий плотный мужчина лет шестидесяти, чем тебе пригрозил, что от тебя потребовал? Выкладывай, Зинич, быстро.
– Какой мужчина? – На Толика опять напала икота.
– Я ни разу в жизни не ударил допрашиваемого. – Гуров угрожающе двинулся на Зинича. – Мы не в служебном кабинете, сейчас не допрос, дружеская беседа.
– Прокурор! – прошептал Толик, втягивая голову в мощные плечи.
– Будет прокурор, обязательно! Говори!
– Все, все, гражданин начальник, я ни в чем не виноват. Девка выбросилась из окна сама.
– Я задал тебе вопросы, отвечай по порядку.
– Понял, сейчас, вот только соберусь с мыслями и все расскажу.
Зазвонил телефон. Гуров снял трубку, сказал:
– Слушаю.
– Артеменко говорит. Лев Иванович, вызовите милицию и срочно приходите в триста шестнадцатый.
Гуров положил на стол блокнот и шариковую ручку:
– Сиди и пиши! Из номера выберешься – посажу в изолятор!
Дверь номера, в котором жила Майя, была приоткрыта. Гуров вошел без стука.
Майя лежала на полу, запрокинув голову, оскалившись, смотрела в потолок. Подполковник Гуров покойников в своей жизни видел и проверять пульс у Майи не стал.
Таня и Артеменко сидели в креслах, сложив руки на коленях, будто примерные ученики. Из прокушенной губы Тани стекала кровь, из широко открытых глаз Артеменко бежали слезы.
– Так и сидите, – устало сказал Гуров и позвонил в отдел: – Товарищ майор, приезжайте, возьмите с собой группу и следователя прокуратуры.
«Не пистолет и уж, конечно, не нож, именно яд, – думал Гуров, стараясь не смотреть на труп, на Таню и Артеменко. – Я виноват, должен был предвидеть. Почему девочка? – К Майе он относился без всякой симпатии и уж девочкой-то ее никогда не называл. Несколько минут назад циничная, агрессивная, она лежала сейчас, как все люди, совершенно беззащитная перед смертью. – Почему девочка, кому она мешала, зачем?»
Гуров сжал пальцами виски, пытаясь максимально сосредоточиться. Смерть Майи выбила его из реальной жизни, разрушила задуманный им план действий. Необходимо быстро перестроиться, но для того, чтобы схватить змею, надо хотя бы представлять, где у нее голова, а где хвост.
Артеменко медленно поднялся и начал двигаться вдоль стены, стараясь держаться от тела как можно дальше.
– Сядьте на место, – механически сказал Гуров.
– Мне надо в свой номер. – Артеменко опустился в кресло, удивляясь собственной наивности. Никуда его не выпустят.
Можно попроситься в туалет, но подполковник обязательно выйдет за ним, и, кроме унизительной сцены, ничего не получится. Надо сидеть смирно, если он начнет дергаться, только привлечет к себе внимание.
В коридоре раздались голоса, шаги, первым к стоявшему в дверях Гурову подлетел Отари. Гуров дал возможность майору заглянуть в номер, обратился к следователю прокуратуры:
– Вот такие дела. Девушка, которая сидит в кресле, – офицер милиции, если вы разрешите, я ее заберу, вы сможете допросить ее чуть позже.
Следователь прокуратуры, худощавый немолодой человек в простом полотняном костюме, оглядел место происшествия, повернулся к стоявшему за его спиной врачу:
– Начинайте. – Потом внимательно посмотрел на Гурова: – Старшего лейтенанта я знаю. Если она вам нужна… – Он пожал плечами. – А мне, Лев Иванович, вы ничего не хотите сказать? Вы, как мне успели сообщить, человек опытный.
– Пожарник, в присутствии которого спалили дом, должен заткнуться. – Гуров взглянул на Отари. – Где Екатерина Иванова?