Еще один глоток

Чейни Питер

– Ничего, – ответил Беллами.

Он проводил офицера вниз и постоял, пока полицейская машина отъехала. Затем тихо закрыл дверь и поднялся к себе в гостиную.

Несколько минут он сидел неподвижно, глядя на огонь. Затем пошел в спальню и отыскал в телефонном справочнике номер коммутатора дома Кларендона. Позвонил и попросил соединить его с миссис Берингтон. Ему сказали, что у не прямая линия и дали номер.

Беллами поблагодарил и набрал его. Он слышал гудки, но никто не отвечал. Он повесил трубку и, улыбаясь, долго смотрел на аппарат. Стало быть, Айрис куда-то ушла. Беллами

даже мог догадаться куда. Он пошел обратно в гостиную, облокотился на каминную доску и задумался об Айрис Берингтон, Харкоте Марче и инспекторе Мейнеле. Мейнел был очень любезен и откровенен – слишком откровенен. Беллами достаточно хорошо был знаком с работой уголовного розыска, чтобы понимать, что обычно его сотрудники не обсуждают вероятные версии убийства со странными типами вроде него, – если, конечно, у них нет для этого веской причины.

Он сунул руку в брючный карман и извлек окурок, который положил туда в клубе Мотта, окурок сигареты, которую дал ему Харкот Марч.

Он пристально рассмотрел его. Сигареты назывались "Марокко" – уникальная смесь кипрского и турецкого табака, Марч всегда курил их.

Беллами подошел к письменному столу в углу комнаты и взял конверт. Вложив в него окурок, он запер конверт в стол.

Потом отправился спать.

II

Инспектор Мейнел остановил полицейскую машину на Кэннонроу, вышел, сказал водителю, что он свободен до утра, и медленно пошел через двор Скотленд-Ярда.

По дороге в свой кабинет он грустно посмотрел на часы – была половина пятого. Он подумал, что по большому счету жизнь полицейского офицера мало похожа на путь, устланный розами, и что в любом случае у него будут неприятности с этим убийством миссис Вэнинг.

Как большинство сыщиков, Мейнел любил расследовать дела, в которых был хоть какой-нибудь определенный мотив. Он уже подсознательно пришел к заключению, что дело об убийстве миссис Фреды Вэнинг станет одним из "нераскрытых преступлений". Он не очень давал себе отчет в том, почему так думает, но думал именно так и сожалел, что дело поручили ему.

Он открыл дверь своего кабинета и вошел. Грирз, констебль, который был помощником Мейнела, сидел за столом и зевал во весь рот.

Мейнел подошел, остановился у стола, засунул руку в перчатке в карман пальто и извлек старомодный гладкий портсигар.

– Есть что-нибудь новенькое? – спросил он.

Грирз кивнул.

– Готовы снимки и обнаружена масса отпечатков пальцев, мистер Мейнел. Я ждал на тот случай, если они потребуются вам немедленно.

Мейнел свободной рукой извлек из кармана чистый носовой платок и завернул в него портсигар.

– Возьми это, Грирз, и скажи, чтобы сверили эти отпечатки с теми. Все отпечатки на этом портсигаре принадлежат мистеру Николасу Беллами. Я протер портсигар перед беседой с ним. Потом предложил ему сигарету… в общем старый трюк.

Грирз взял портсигар.

– Я буду ждать. Скажи там в лаборатории, чтобы мне позвонили сразу же, как будут результаты.

Грирз вышел.

Мейнел снял шляпу, пальто, набил вересковую трубку и уселся за стол, покуривая в ожидании.

ГЛАВА

СЕАЬМАЯ

Вторник

НИЧЕГО. КРОМЕ ПРАВДЫ

I

Было одиннадцать часов, когда горничная разбудила Беллами. Он сел в постели, выпил чаю и просмотрел первую страницу газеты. Об убийстве ничего не было.

Он встал, пошел к окну и выглянул на улицу Полумесяца. День был ясный и холодный. Беллами поежился в своей красной шелковой пижаме, вернулся к кровати и сел. Он сидел минут пять, глядя в пол и размышляя. Затем снова встал и, подойдя к гардеробу, открыл его. Внутри висела странная коллекция костюмов. Слева – новые и хорошо сшитые, чем дальше вправо – тем менее новые и хуже скроенные. Крайние справа – и вовсе старые и потрепанные.

Беллами зевнул и выбрал отличный синий костюм в тонкую полоску. Бросив его на кровать, он направился к телефону и набрал номер Кэролы.

– Доброе утро, дорогая, – проворковал он. – Представляю себе, как ты должна меня ненавидеть. Какой я мерзавец! Но ведь ты простишь меня? – голос его звучал капризно.

Кэрола ответила:

– Ты – жуткая личность, Ники. У меня сейчас моя тетушка. Она как раз рассказывает мне, какой ты – отвратительный тип и поздравляет с тем, что я от тебя отделалась. Но я сказал ей, что все же буду держать тебя под рукой, вроде домашнего котенка. Ты знаешь, в тебе, несмотря ни на что, есть нечто милое.

– Знаю, – согласился Беллами. – Иногда я даже сам себе немного нравлюсь. Но в одном я уверен – я предпочел бы быть твоим домашним котенком, чем фаворитом королевы племени шеба. Будет ли мне позволено лицезреть тебя или ты отправишь меня в африканские джунгли на большую охоту? Полагаю, это обычная практика в отношении отвергнутых поклонников?

– Конечно, но я не хотела бы поступать так с тобой, – ответила Кэрола. – Я слишком люблю львов. Ты, наверное, изобрел бы какую-нибудь систему, чтобы обмануть их. Однако я буду в баре ресторана "Беркли" в двенадцать. Мы с Ванессой там встречаемся. И если ты вдруг окажешься поблизости…

– Я буду там с боем курантов, – сказал Беллами. – Надену новый костюм. Я собираюсь начать новую жизнь. И как! Ты удивишься!

– Хорошо, – рассмеялась она. – Только веди себя прилично, Ники.

– Кэрола, – проговорил он тихо, – неужели тебе действительно нравится Ферди Мотт? Ты ведь не можешь влюбиться в этот портняжный манекен, а?

Голос ее стал строгим.

– Занимайтесь своими делами, мистер Беллами, и не лезьте в мои. Иначе я не позволю вам выпить с нами коктейль. До свидания. – И она повесила трубку.

Беллами закурил и начал исполнять причудливый танец на ковре в спальне, прекратившийся лишь тогда, когда Беллами почувствовал, что у него замерзли ноги.

С последним полуденным ударом часов Беллами вошел в бар ресторана "Беркли". В углу сидели Кэрола и Ванесса Марч. Подходя к ним, он подумал, что, пожалуй, редко встретишь двух таких красивых и замечательных женщин вместе. На Ванессе была новая шуба из кляма и соответствующая шляпка. Ее черные волосы были красиво уложены, глаза мерцали.