Еще один шанс. Часть 1
Шрифт:
– И-к, - вдрогнул щуплый хозяин помещения и его лысая голова начала покрываться потом.
– Лей э мольд джинтиле... Я-то вам зачем? Я бедный переселенец. У меня ничего - нету! Там, через улицу - живет богатый еврей, Абрам. Он ювелир. Его половина города ненавидит. И у него... всего... и много в достатке.
– Хрясть...
– кулак незнакомца насквозь пробил деревянную дверцу шкафчика, в котором лежали отрезы материи. Он резко отдернул руку и повернулся к Джузеппе.
– Мой лучший друг! И по совместительству твой брат!
– Страшный гость снова хищно улыбнулся.
– Посоветовал мне найти тебя и передать большой привет. Роберто убедил вложить все свои деньги! Естественно, вместе с моими в одно доходное дельце.
– Гость вытащил из-за пояса огромный пистолет и покрутив его, положил перед собой.
– Но, я не собираюсь, ни с кем организовывать никаких дел, - Папони дрожа от страха, пытался оправдываться и выпроводить гостя.
– Мадонна! Как же от него избавиться?
– в голове страдальца сформировалась одинокая мысль.
– Может стражу позвать? Человек... двадцать?
– Джузеппе! Пер амор ди дио!
– страшный гость продолжал возмущаться.
– Вот! Он так и сказал - брат будет отказываться! Он такой - робкий и нерешительный! Ва бене... Он даже стражу боиться позвать.
– Пришелец снова улыбнулся "по-доброму". На этот раз не так страшно.
– Может быть...
– доживу до утра?
– у лавочника появилась слабая надежда.
– Или умру быстрой смертью. И меня не будут долго мучить! Бедная моя женушка - Пэскуэлина. Как рано, мой весенний цветочек, - всего в пятьдесят семь ты потеряешь своего единственного кормильца! О, Мамма Мия...
– не допусти!
– Но, помни, говаривал он - в душе Джузи добрый и отзывчивый малый!
– незнакомец подошел к Папони и похлопал его по плечу.
– Готов в любую минуту прийти на помощь.
– И повезут меня на дальнее кладбище два мула в обычной тележке, - в душе Папони текли слезы рекой.
– А проклятый Абрам теперь не отдаст долг - точно! Опять ему повезло!
– Дело-то стоящее! Большие деньги заработаем!
– страшный человек ожидающе уставился на новоявленного колониста.
Хозяин лавки молчал, объятый страхом. Он нервно моргал ресницами. Что-то шептал и периодически прикусывал нижнюю губу.
– Ты что?
– бандит удивился, так и не дождавшись ответа.
– Жить не хочешь? Богато и сыто?
– Ну-у-у... Не знаю, - Джузеппе начал колебаться.
– Не хорошо это... Как-то не по закону...
– Бац, - пришелец резко бросил нож в деревянный манекен, стоящий возле стены.
– Тумс... И снова что-то колющие похожее на шило воткнулась рядом с ножом.
– По-жа-луй... Я, согласен...
– торговец испугано замямлил.
– Только у меня нет средств... на такое дело. Я бедный человек, с трудом сводящий концы с концами. У меня семь голодных детей и глупая старая жена. Она проедает все мои накопления. А мои несчастные дети голодают и ходят в обносках. А, этот несносный сосед Абрам, будь он трижды неладен, все деньги до последней монеты занял и не отдает...
– На, бери!
– новый компаньон вывалил на стол мешочки с деньгами. - Я, тут, когда шёл к тебе забрал долг у неприятных личностей.
Папони широко открыв глаза, и недоуменно уставился на мешочки.
– А то... Они совсем обнаглели - шатаются по улицам не в свое время? Дорогу перейти спокойно не дают, - улыбка пришельца снова стала кровожадной.
– Так, что средства есть - на организацию дела! Думаю, для начала хватит. Бери не стесняйся.
– А что продавать будем?
– Джузеппе быстро схватил деньги и спрятал их за пазуху.
– Ничего не будем...
– громила подошел к стене. Резко поднял упавший стул. Сел на него.
Хозяин магазинчика настороженно отошел к дальнему углу стола. Облокотился на него.
– Что это за такое дело, если ничего не продавать?
– Итальянец успокоился и начал спокойным тоном задавать вопросы. Он даже перестал думать о смерти.
– Мы будем покупать!
– синие глаза незнакомца возбужденно блестели.
– Начнем с информации об этом месте. О людях живущих здесь. О руководстве города... Слухи, сплетни. Для нашей конторы всё сгодиться! А там организуемся и займёмся чем-нибудь посерьёзнее!
– Главное помни!
– новый работодатель поднял палец и значимо произнес.
– Вдвоем мы сила! Твоя активность, моя смекалка и мы этот городишка "на уши поставим"! И вообще пора нам с тобой, Джузеппе, свою "семью" создавать...
– клан Эль Папони.
– А что? Папа Джуззи!
– Звучит, - новоявленный мафиози засмеялся и впервые добродушно посмотрел на итальянца.
– Кстати, можешь звать меня просто - босс. Так, папаша! Теперь, слушай, с чего мы начнем...
***
На следующее утро.
Остров Ямайка.
Полицейский участок.
Недалеко от сгоревшей
таверны "Дикий пёс".
– Это всё проклятые ирландцы виноваты! Разрази меня гром!
– великан Чард Оверлстоун громко бубнил на весь полицейский участок. Его распухшее лицо с грубыми следами от побоев изображало холодность и даже гнев. Он смущенно прикрывал рукой, суставы пальцев которой были разбиты в кровь, большой лиловый синяк под глазом. Вторая рука пирата плетью висела на какой-то грязной тряпке переброшенной через плечо. Разодранная кожаная куртка и вырванный клок из штанов указывали на недавнюю крепкую трёпку полученную хозяином одежды в драке.
– Да с чего ты взял, что это они?
– возмущению начальника полиции не было предела. Он с хрустом сломал перо. Недовольно привстал на табурете. Поправил оружие, висевшее на поясе.
– Сколько тебя знаю, Чард! Виновные у тебя всегда одни и те же. Больше же у нас в городе мерзавцев и преступников нет! Все остальные - добропорядочные граждане!
– Кровь и смерть!
– Оверлстоун произнес жестким голосом сквозь стиснутые зубы.
– Я этих ненавистных протестантов за милю чувствую. Чтоб они были прокляты трижды!
– Корсар опустил здоровую руку и с силой стал сжимать и разжимать огромный кулак.
– Ох, и попадется мне этот фигляр на прямой дороге! Я ему, скотине - все ноги переломаю! Или шею сверну.
– Морской разбойник не мог успоккоиться. Его плечо стало нервно подрагивать.
– Клянусь честью моей погибшей жёнушки! Ты же знаешь нас, командир. Мы с ребятами всегда спокойно сидим по вечерам в забегаловке. Тихо, мирно беседуем о своих скорбных делах. Сроду мыши не обидели не то, что бы какого-то подзаборного проходимца. Будь этот мерзавец неладен! И откуда, только вылез, крысёныш?