Еще один шанс
Шрифт:
«Так что будем просто жить, а там, куда кривая вывезет, – решил Мишка, разворачивая газету.
Трифон, так же похлебав щей, схватил с гвоздя какую-то одежку и, хлопнув дверью, ушел. Глядя ему вслед, Глафира тяжело вздохнула и еле слышно всхлипнув, прошептала:
– Да когда ж ты уймешься?
– Что, мама Глаша, не хотел он меня в дом пускать? – высказал свое предположение Мишка.
В ответ женщина только грустно кивнула.
– Небось еще и кулаками тебя учит?
Последовал еще один кивок.
– Ничего. Встану, отучу. Хватит издеваться. А с одного раза не поймет, так я урядника
– Бога побойся, Мишенька. Как же можно, человека убить? – запричитала Глафира.
– А тебя, значит, ни за что бить можно? Или думаешь, я не вижу, что он почти все деньги пропивает? Не голодаем только потому, что я нас охотой да рыбалкой кормлю. А не стало бы меня, и что? По миру тебе идти? О себе не думает, так зачем тебя в нищету тянуть?
– Мишенька…
– Да не шуми, мама Глаша. Не собираюсь я его убивать. А вот поучить – самое оно будет. Пусть место свое знает, – жестко закончил Мишка, возвращаясь к чтению.
Следующие два дня прошли спокойно. Мишка упрямо продирался сквозь тексты газет, торопясь изучить хотя бы при первом приближении непривычные словесные обороты и правила построения речи. Беседа с урядником заставила его изрядно напрячься. Позволив себе разговориться, он невольно привлек к себе ненужное внимание. Даже этот немолодой полуграмотный полицейский умудрился заметить несоответствия между старым Мишкой и тем, который очнулся после контузии. Хотя считать местных полицейских глупыми было бы большой ошибкой. Думать они умели. При полном отсутствии мобильных средств, связи, компьютеров и тому подобных гаджетов они опирались в розыске и следствии только на собственные мозги, наблюдательность и логику.
То и дело возвращаясь мыслями к тому разговору, Мишка проклинал свой длинный язык и торопливость. Но время шло, а арестовывать его никто не приходил. Впрочем, если вспомнить, что время здесь спокойное, а дела делаются не спеша, то возможно, что все еще впереди.
– Ну и кто тебя, дурака, торопил? – мрачно клял себя Мишка. – Болел бы себе спокойно, да за людьми наблюдал. Раздухарился, ухарь. Решил шансом воспользоваться. А теперь вот сиди и вспоминай, откуда слово «бедлам» появилось. Вспомнил? Да-да. Именно оттуда. Из английского городишки Бедлем, где за три пенса посетителей пускали посмотреть на пациентов местного дурдома, которые сидели на цепи. Хочешь там оказаться? Шо, таки нет? Тогда научись держать язык за зубами и думать, прежде чем открывать рот.
Доведя себя таким образом почти до приступа паранойи, Мишка пришел к выводу, что сделанного не исправишь и нужно впредь быть осторожнее. На третий день в дом снова пришел урядник. Сняв фуражку, он не спеша перекрестился на образа в красном углу и, присев на лавку рядом с лежанкой, поставил между ног странного вида кожаный кофр, в котором что-то железно брякнуло. С интересом посмотрев на кофр, Мишка вопросительно уставился на полицейского.
– В общем так, Мишка. Господин инженер слово свое держит. Здесь, – его толстый палец указующе ткнул в кофр, – все, что у него для охоты было. Он это добро при мне собирал. Сразу скажу, ружье тут знатное. Больших денег стоит.
Урядник замолчал, многозначительно поглядывая на Мишку.
– Вы это к чему, ваше благородие? – осторожно поинтересовался парень.
– К тому, чтобы по этому вопросу больше вопросов не было. Слово дадено, слово сдержано.
– Так я вроде в своем слове сомневаться повода не давал, – растерялся Мишка. – А что там дядька удумает, так я ему не указ. Тут уж вам самому придется его к порядку приводить.
– За него сейчас и речи нет, – отмахнулся урядник. – Разговор о тебе идет. На вот, смотри. Еще раз говорю, у него больше нет ничего. В общем, если чего тебе для охоты не хватает, дальше сам покупать станешь.
– Ну, давайте глянем, что хоть там, – откидывая одеяло и медленно усаживаясь, ответил Мишка.
Урядник ногой передвинул кофр к нему и, тяжело вздохнув, достал огромный платок. Мишка щелкнул латунными застежками и осторожно откинул крышку. В кофре, в отдельном чехле, лежало разобранное ружье. Достав его, Мишка первым делом расстегнул чехол и принялся собирать оружие. Руки сами, без участия головы делали привычную работу, словно он уже много лет подряд пользовался подобным оружием. Пристегнув цевье, он покачал ружье в руках и одним плавным движением приложил его к плечу. Приклад встал словно приклеенный.
Одобрительно крякнув, урядник вытер платком лицо и, расправив усы, негромко проворчал:
– Правду люди говорят. Ружье у тебя словно само пляшет.
– Такое оружие неумейке и давать грешно, – вздохнул Мишка, восхищенно рассматривая ружье.
Ружье действительно было великолепным. Блок стволов украшен затейливым орнаментом по вороненому металлу, а ореховое ложе, покрытое бесцветным лаком, казалось теплым даже на взгляд. Погладив стволы, Мишка только головой покачал, не понимая, как можно было расстаться с такой красотой.
– Нравится? – понимающе усмехнулся урядник.
– Такое да не понравится?! – возмутился Мишка. – Да ему цены нет. Особенно для промысловика.
Тут он ни на волос не покривил душой. Два ствола горизонтального расположения двенадцатого калибра и нарезной ствол под ними калибра примерно пять миллиметров. Как раз на пушного зверя. Отложив ружье, Мишка склонился над кофром, аккуратно вынимая из него содержимое и попутно комментируя все увиденное.
– Так, патроны заводские, в латунной гильзе, полторы сотни. Патроны для нарезного ствола, ровно сотня. Пулелейка для нарезных патронов есть, капсюли есть. И для гладких патронов, и для нарезных. Пулелейка для гладких патронов есть. Навеска для пороха. Шомпол, ершики для чистки, – закончил он, открывая деревянный ящичек, который достал последним. – Хоть сейчас на промысел.
– Доволен? – спросил урядник с непонятной усмешкой.
– Не то слово, ваше благородие, – честно признался Мишка, баюкая ружье в руках.
– Ну и слава богу. Значит, в суд подавать на него не станешь?
– Да за что же?! – растерялся Мишка. – Человек свое слово честно сдержал. За все беды, что случайно нанес, заплатил. Так за что же в суд? Да и не верю я, что это он виноват, – помолчав, признался Мишка.
– Вот и я не верю, – вздохнул урядник. – Был я в том сарае. Еще до взрыва. И так тебе скажу, Мишка. Прав ты. Нечему там взрываться было.