Еще один шанс
Шрифт:
Так что Мишка решил просто понять для себя, сколько именно товара находится в данной упаковке. Подойдя к весам, он поставил банку на одну чашку и, выбрав подходящую гирьку, бросил ее на вторую чашку. Проверять он никого и не собирался. Мишке нужно было визуально запомнить, какая гирька сколько весит. Но, к его удивлению, гиря весила меньше банки с чаем, хотя на этикетке четко был пропечатан именно такой вес. Четверть фунта.
Удивленно хмыкнув, Мишка подхватил с чашки гирьку и уже целенаправленно принялся вертеть ее в руках. Заметив его манипуляции,
– Не балуй, покалечу.
– Пусти, аспид, – взвыл приказчик от боли в вывернутом под не естественным углом плече.
– Хозяин знает, что ты народ дуришь, или с ним делишься? – спросил Мишка, усиливая нажим.
– Не знает, – взвыл приказчик, вставая на цыпочки, чтобы уменьшить боль.
– Другие гирьки где? – не унимался Мишка.
– Под прилавком.
– Ладно, – выдохнул парень и, резким толчком откинув приказчика в сторону, отпустил его. – Ну, и что теперь делать будем? – спросил Мишка, глядя ему в глаза.
– А ничего ты мне не сделаешь, – зашипел в ответ приказчик. – Не докажешь. А с тобой, голытьба, мы еще посчитаемся.
– О как! Так может, прямо сейчас попробуешь, – презрительно усмехнулся Мишка, сжимая кулаки.
– Чего тут у тебя, Карпуха? – раздался хриплый голос и из подсобки вылез кряжистый мужик с длинными как у обезьяны руками, заросший по самые брови бородой цвета перца с солью, в холщовой рубахе и крепких парусиновых штанах.
На шее у мужика Мишка заметил длинный шрам, сбегавший от подбородка под воротник на грудь. Сутулый, но явно очень сильный, мужик обвел лавку настороженным взглядом и, заметив, что приказчик держится за локоть, удивленно хмыкнул, покосившись на стоявшего у прилавка паренька.
– Чего бузишь, парень? – прохрипел он, мрачно сверкнув глазами.
– А не надо людей дурить, тогда и бузы не будет, – показал Мишка гирьку.
– То не твоего ума дело, парень. Отдай, – разом подобравшись, зарычал мужик.
– Отдай ему, Мишенька, – вдруг взмолилась тетка. – Это ж варнак каторжный, убьет.
– Не рискнет, – усмехнулся Мишка. – Это ж каторга пожизненная. Нет, здесь он меня убивать не станет. А дальше – как бог даст.
– Умный, – неожиданно оскалился мужик.
– Умный, – кивнул Мишка. – Так что, договариваться станем или шум поднимать?
– Чего хочешь? – подумав, спросил мужик.
– Три мешка муки, мешок соли и две коробки чая, – быстро перечислил Мишка.
– Много, – качнул варнак косматой головой.
– Шум вам дороже встанет.
– Думаешь, за горло нас взял? – помрачнел мужик.
– Нет. Но за наглость наказывать надо. И за глупость. Он по глупости своей наглеть начал, а обнаглев, на меня в драку полез, хоть и не знает, кто я. Вот пусть и платит, – ответил Мишка, кивая на приказчика и не отводя взгляда от глаз мужика.
Одновременно с этой игрой в гляделки Мишка мысленно накачивал себя злостью, пытаясь взглядом показать противнику, что не боится его и готов драться. «Я зверь, я готов убить», – билось в мозгу парня. Спустя пару минут варнак не выдержал и, тряхнув головой, медленно отступил к прилавку, повернулся к приказчику и приказал:
– Дай, что сказано.
– Да как же это, Савва?! – взвыл тот. – Он же завтра опять придет.
– Не придет, – рыкнул мужик и, повернувшись, вопросительно посмотрел на Мишку.
– Не приду. Наказывают один раз, – кивнул ему Мишка.
– Дай, – отрезал варнак и тяжело затопал в подсобку.
– Телега перед лавкой. Загружай, – скомандовал Мишка. – И не вздумай дерьмо всучить. Больше не прощу.
Вздрогнув от его тона, приказчик выскочил в подсобку, и спустя пару минут двое пропойного вида мужичков уже сгружали в телегу мешки с мукой и солью. Чай варнак вынес сам и, передавая его Мишке, тихо сказал:
– Шустрый ты парень. Рисковый. Мне такие нравятся. Сам таким был. Только теперь осторожен будь. Карпуха не простит.
– Ну, тут уж как бог даст. Я ведь тоже не пальцем деланный, – усмехнулся Мишка, забирая добычу.
– Человечья кровь не звериная. У нее вкус другой.
– Знаю. Пробовал, – коротко ответил Мишка, и варнак удивленно замер, глядя на него неверящим взглядом. – Тайга – она большая, и люди в ней разные встречаются. А я уже четыре года как один на промысел хожу.
– Ну, я сказал, а ты слышал, – кивнул мужик и, развернувшись, вернулся в лавку.
– Ох, Мишенька, что ж ты делаешь? Зачем было так рисковать? Это ж зверь лютый, – запричитала тетка, клещом вцепившись в Мишкин рукав.
– Зверь он, может, и зверь, да только умный, – усмехнулся в ответ парень. – Все, мама Глаша. Поехали дальше. И так полдня потеряли.
Полученные от инженера два рубля они потратили все, зато телега оказалась набитой почти под завязку. Перетаскав все купленное в подклеть, сарай и подпол, Мишка отогнал телегу обратно хозяину и с чувством выполненного долга вернулся домой. По словам тетки, зиму теперь они переживут без особого напряжения. А если учесть, что в следующем месяце от инженера будут получены еще деньги, то можно сказать, что беспокоиться не о чем.
Устало присев на лавку, Мишка прикрыл глаза, проигрывая в памяти все, что успел увидеть за день. Деревенька, в которой он оказался, притулилась к узловой железнодорожной станции, где были депо, ремонтные мастерские и склады. Еще пара деревень растянулись вдоль железной дороги, и большая часть мужского населения всех этих деревень работала на станции. Кто грузчиками, кто мастерами в депо. За самой станцией начал разрастаться городок, в котором проживала состоятельная часть населения. Так сказать, элита местного розлива.