Еще один шанс
Шрифт:
– Капустка квашеная, рыбка соленая... Мяска немного копченого, - полностью разоренный хозяйственник простонал совсем осипшем голосом, словно из подземелья. Мир рухнул в его глазах.
– Тогда сооружай столы!
– Рязанцев задрал голову. И громко - чтобы все слышали его слова начал вещать.
– Доставай, что осталась от голодомора. И к вечеру всё взрослое население в полном составе зазывай ко мне на подворье!
Стоявшие вблизи крестьяне, услышав помещика, начали радостно переговариваться.
– Всех приглашаю на помещичий пир!
– громко повторил расхрабрившийся новоявленный барин.
– Кормилец!
– Кирьян простонал, упав на колени.
– Не губи! Облагодетельствуй!
– Он медленно пополз в сторону Рязанцева.
– Что же ты кушать будешь потом? Объедят, тебя, чай...
– как липку! Ведь экое дело - они же с голоду в три горла есть будут... И еще, небось, с собой унесут. По миру пойдем! Ох, горькая судьбинушка настанет!
Однако возбужденного Рязанцева было не остановить. Схватив за грудки умирающего Карачуна, он поднял его и стал возвращать к жизни.
– Передай всем, что никакие отговорки типа я не пью - у меня страшная аллергия на спиртное или... ой, а я купальник дома забыла - не принимаются.
Открыв от удивления рты, присутствующие непонимающе смотрели на уникальное общение нового хозяина со старостой.
– И не дай Бог кто не придет!
– Обижусь...
– строгий помещик тряс своего подчиненного как грушу.
– Пусть потом про премии, надбавки и внеочередные отпуска по горящим путёвкам даже не заикаются.
– Так, что?...
– отрешенно спросил староста, поняв, что хозяйство полностью разорено.
– И баб что ли звать?
– Я же сказал - всех!
– Алексей повторил своё приглашение, ещё раз оглядывая собравшихся возле барского дома людей.
– Заодно и перепись населения проведу.
– Что сделаете?
– непонимающе переспросил Кирьян.
– Какую пе-пись проведете?
– Посчитаю, сколько в деревне народу живет, - пояснил Рязанцев.
– Так почему стоим... Руки в ноги и быстро исполнять!
Будущий "Отец крестьянам", отдав указания, повернулся и пошел к высокому крыльцу усадьбы.
– А я до дома смотаюсь, чего-нибудь эдакое на закуску-выпивку принесу...
– странник пробубнил вполголоса.
– Нужно народ удивить!
– ... Ась? Чего - кого... разбить?
– откуда-то из-за спины переспросил староста.
– В смысле... покуда... отдохну с дороги, - путник на мгновение остановился что-то вспоминая.
– Да! И не будите меня! Малость вздремну...
***
– Любит... Не любит... Любит, - томно прозвучал еле слышный вздох девушки, сидящей на лавочке в саду. Прошептав что-то, она повертела цветком. Снова глубоко вздохнула.
– Не любит... Любит!
– Оторвала последний лепесток ромашки и долго на него смотрела.
– Настя, лапушка, - вот ты где, - тетка Матрена подошла к влюбленной неизвестно в кого страдалице.
– Идём в дом. Сваты скоро приедут... Надо подготовиться. Платье новое одеть...
– Опять?
– девушка ехидно сморщила носик.
– А впрочем, коли так - хоть какое-то развлечение от скуки.
– Настёна показательно вздохнула. Замахала длинными ресницами, а затем задорно рассмеялась.
– Ах, у меня, этих женихов было - целая куча! - Молодушка беспечно махнула рукой.
– Одним больше - одним меньше...
– даже соседи не заметят.
– Она вытянула указательный палец на руке и начала им махать, приговаривая.
– Пусть завтра приходят... или через неделю. Сегодня у меня нет настроения!
Красавица вытянула из букета очередную ромашку. Задумчиво посмотрела на неё. Покрутила в руках.
– Надо попросить папу, что бы он снова указал гостям на порог! Прошлый раз они так смешно дверь закрывали - спиной.
– Озорница весело защебетала.
– Он постоянно говорит, что плохой жених - хорошему дорогу указывает! Вот и пусть эти сегодняшние снова будут - плохими!
– Не думай так, солнышко!
– воспитательница расстроено покачала головой.
– Не откажет он им! Люди сказывают, сам Иван Шуйский к тебе сватов засылает.
– Чур, меня!
– девушка резко встала со скамейки. Её настроение вмиг изменилось.
– Чего, вдруг? Он толстый и не красивый! Настя бросила цветы на траву и, продолжая рассуждать, пошла в дом.
– И глаза у него злые. Да и не нравиться он мне, телепень неуклюжий!
– Ходят слухи, старший сынок Шуйских давно на тебя засматривается!
– рассуждала Матрена, двигаясь позади юной затворницы.
– И большое приданное обещанное за тебя им лишним не будет. К тому же, сама посуди, - древний род... С давних пор с царями в родстве!
– А если я ему не понравлюсь? И... он откажется от меня?
– Как же! Откажется он - кобель проклятущий?
– рассказчица остановилась и поправила платок на голове.
– Сваты судачат, третий день к нам собираются. Да всё никак добраться не могут.
– А они, что? Из Суздаля али из Чернигова к нам идут?
– Так говорят бешеным собакам семь верст не крюк.
– Матрена недовольно скривила лицо.
– Но здесь другое, солнышко. Просто, намедни у них кто-то ворота сломал. Выйти со двора не могли. Пришлось тараном двери вышибать. Когда проход открыли, - забор упал. В общем, не до нас им было.
– Вот! Не зря я с колдуньей встречалась, - Настя воодушевилась.
– А ты не верила ей. Сказала, что она шарлатанка. Возмущалась - деньги потратили зазря!
– Может быть, - Матрена произнесла, задумавшись о чём-то своём, не забыв при этом перекреститься.
– Вчера у них понесли кони. Потом сломалась карета. А затем какой-то добрый человек не ту дорогу к нашему дому указал. Плутали говорят всю ночь непонятно где.
– Слушай! А давай её снова позовем. Пусть она их собьет с панталыку. Пускай с ними опять что-нибудь случиться! Или... они захолонутся и к другим сватов зашлют!
– юное создание "разгорячилась" от новых идей.