Еще один великолепный МИФ
Шрифт:
Я осторожно вылез из трубы внутри лавки и встал. Позади с еле слышным шорохом полз Ааз, а я ждал, пока мои глаза привыкнут к темноте.
– Отойди от двери, – прозвучал у меня в ухе шепот Ааза, когда тот встал позади меня. – Ты стоишь в пятне лунного света. И теперь можешь ликвидировать трубу.
Я отодвинулся от лунного света и с удовлетворением отметил, что ликвидация трубы не привела к значительным изменениям в моей психической энергии. По сравнению с началом учебы я развил свои способности до такой степени, что мог совершать
Я услышал позади себя легкий шум и обернулся. Ааз задергивал дверь портьерой. Я мрачно улыбнулся про себя. Хорошо. Свидетели нам не нужны.
Глаза мои привыкли к темноте. Я мог различать очертания предметов и тени. В углу комнаты находился темный, тяжело дышащий ком. Фрумпель.
Я почувствовал руку на своем плече. Ааз показал на стоящую на столе лампу и поднял четыре пальца. Я кивнул и принялся считать до четырех. На счете «четыре» я сфокусировал на лампе короткую молнию энергии, и ее фитиль вспыхнул ярким пламенем, осветив помещение лавки.
Ааз с ножом в руке стоял на коленях рядом с Фрумпелем. Очевидно, он сумел найти в темноте по крайней мере кое-что из нашего оружия. Фрумпель сел, моргая, а затем замер на месте. Острие ножа зависло на волоске от горла девола.
– Здорово, Фрумпель, – улыбнулся Ааз. – Узнаешь нас?
– Вы? – ахнул девол. – Вам полагается быть покойниками!
– Покойниками? – промурлыкал Ааз. – Как с нами могло случиться такое несчастье, когда наш старый кореш Фрумпель помогает нам слиться с массой граждан?
– Господа! – взвизгнул девол. – Кажется, произошла ошибка!
– Совершенно верно, – заметил я. – И допустил ее ты.
– Вы не понимаете! – настаивал Фрумпель. – Я испытал удивление и ужас, когда узнал о вашей смерти.
– Да мы и сами были не особенно рады.
– Позже, малыш. Слушай, Фрумпель. Прямо сейчас у нас есть возможность и мотив убить тебя. Верно?
– Но я…
– Верно?
Ааз шевельнул ножом, и острие коснулось кожи на горле Фрумпеля.
– Верно, – прошептал девол.
– Отлично. – Ааз отодвинул нож и сунул его за пояс. – А теперь поговорим о деле.
– Я не понимаю… – выдавил Фрумпель, заикаясь и потирая одной рукой горло, словно желая удостовериться, что оно еще цело.
– Это означает, – объяснил Ааз, – что твоя помощь нужна нам больше, чем возможность отомстить. Однако тебе не стоит слишком уж расслабляться. Выбор был не из легких.
– Я… я понимаю… Так что я могу для вас сделать?
– Брось, Фрумпель. Ты можешь просто выполнить условия нашей первоначальной сделки. Ты должен признать, что мы проложили для твоих беглецов превосходный ложный след. Теперь твоя очередь. Просто восстанови мои способности, и мы отправимся своей дорогой.
Девол побледнел или, во всяком случае, стал из красного розовым.
– Я не могу этого сделать! – воскликнул он.
– Что?
Нож, словно по волшебству, вновь очутился в руке Ааза.
– Слушай, ты, лишенец! Либо ты восстановишь мои способности, либо…
– Вы не понимаете… – взмолился Фрумпель. – Я не говорю, что не желаю возвращать вам ваши способности. Я просто не могу. Я не знаю, что с вами произошло и как этому можно противодействовать. Поэтому-то я и сдал вас толпе. Я боялся, что если сразу вам все сказать, то вы мне все равно не поверите. Я столько времени потратил, чтобы здесь обустроиться, и просто не мог допустить, чтобы недовольный клиент меня разоблачил. Я сожалею, я действительно очень сожалею, и знаю, что вы, вероятно, убьете меня теперь, но я ничем не могу вам помочь!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Если какая-то штука не делает того, что вы предназначили ей делать, это еще не значит, что она бесполезна.
– Х-м-м, – задумчиво произнес Ааз. – Значит, ты не можешь восстановить мои способности?
– Значит, придется все-таки его убить? – радостно спросил я. Я надеялся на восстановление способностей Ааза, но, раз уж это оказалось невозможно, верх взяла моя обида – меня как-никак повесили.
– Надо же, какое зловредное дитя, – задумчиво посмотрел на меня Фрумпель. – И вообще с какой стати изверг путешествует с пентюхом?
– Это кто пентюх? – ощетинился я.
– Легче, малыш, – успокаивающе сказал Ааз. – Ничего личного. Все уроженцы этого измерения – пентюхи. Пент – пентюх. Усек?
– Но мне не нравится, как это звучит, – проворчал я.
– Расслабься, малыш. И вообще, что тебе в имени?
– Значит, для тебя в общем-то не имеет значения, зовут тебя люди извергом или извращенцем?
– Поосторожнее в выражениях, малыш. Дела идут достаточно плохо и без твоих дерзостей.
– Господа, господа, – перебил Фрумпель. – Если вы собираетесь драться, не будете ли вы так добры выйти на улицу? Я хочу сказать, что это все-таки моя лавка.
– Давай теперь убьем его, Ааз?
– Полегче, малыш. Если он не может восстановить мои способности, это еще не значит, что он совсем уж бесполезен. Я уверен, что он будет счастлив нам помочь, особенно после того, как не сумел с нами расплатиться по последней сделке. Верно, Фрумпель?
– О, определенно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы возместить вам причиненное мною неудобство.
– Неудобство? – возмутился я.
– Спокойно, малыш. Ну, Фрумпель, для начала ты вернешь нам имущество, которое мы оставили, уходя на твое задание.
– Конечно. Сию минуту достану.
Девол начал было подниматься, но тут же обнаружил, что нож Ааза снова упирается ему в шею.
– Не утруждай себя, Фрумпель, старина, – улыбнулся Ааз. – Просто укажи, где оно, и мы сами достанем… И держи руки так, чтобы я мог их видеть.