Еще один великолепный МИФ
Шрифт:
Я хотел крикнуть, заставить его остановиться и выслушать меня, но он уже начал. Он развел руки в стороны на высоте плеч, поднял взгляд к небесам, глубоко вздохнул, а затем хлопнул в ладоши.
Ничего не произошло.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Единственное, что надежней, чем магия, это твои друзья.
Ааз нахмурился и повторил всю процедуру, на сей раз немного быстрее.
Картина не изменилась.
Я решил, что случилось
– Что-то не так? – вежливо спросил я.
– Да уж, что-то не так! – прорычал Ааз. – Оно не действует.
– А вы уверены, что проделываете все правильно?
– Да, я уверен, что проделываю все правильно, точно так же, как был уверен последние пятьдесят раз, проделывая то же самое!
Он казался обиженным.
– А вы не могли бы…
– Слушай, малыш. Если бы я знал, что именно не так, я бы давно уже все исправил. А теперь просто-напросто заткнись и дай мне подумать.
Он уселся, скрестив ноги, в центре пентаграммы и начал чертить на полу непонятные узоры, мрачно бурча про себя. Я не мог определить, что он делает: пробует какое-то альтернативное заклинание или просто упорно думает, – но решил, что спрашивать будет неразумно. Вместо этого я воспользовался случаем для упорядочения собственных взбаламученных мыслей.
Я по-прежнему не мог с уверенностью сказать, является ли Ааз для меня угрозой или единственным возможным спасением от большей угрозы. То есть к тому времени я почти не сомневался, что он шутил насчет вырывания у меня сердца, но ведь это такое дело, относительно которого хочется иметь полную информацию. Одно я усвоил наверняка – во всей этой магии было кое-что посущественнее, чем левитирование перьев.
– Вот в чем дело! – Ааз снова стоял на ногах, прожигая взглядом тело Гаркина. – Ух, этот недоношенный вомбатов сын!
– А что такое вомбат? – спросил я и сразу же пожалел об этом. Прыгнувший мне в голову мысленный образ был таким ужасающим, что вникать в подробности совершенно не хотелось. Мне не стоило беспокоиться. Ааз не собирался терять время на ответ.
– Ну, это довольно убогая шутка. Вот и все, что я могу сказать.
– Э… о чем это вы толкуете, Ааз?
– Я толкую о Гаркине! Он-то и устроил мне это. Если бы я мог подумать, что дело зайдет так далеко, я бы превратил его в козорыбу при первой же возможности.
– Ааз… я все еще не…
Я замолк. Он прекратил бушевать и поглядел на меня. Я рефлекторно съежился, прежде чем узнал в его оскале улыбку. Мне больше нравилось, когда он бушевал.
– Сожалею, Скив, – мягко промурлыкал он, – согласен, я выразился не совсем ясно.
С каждой минутой мое беспокойство возрастало. Я не привык к тому, чтобы люди, не говоря уже о демонах, были со мною любезны.
– Э… это все пустяки. Я просто хотел узнать…
– Видишь ли, ситуация такова. Мы с Гаркином… уже какое-то время немного подшучивали друг над другом. Это началось в один прекрасный день, когда мы выпивали вместе и он повесил на меня счет. Ну, когда я вызвал его в следующий раз, то провел его над озером, и ему пришлось играть свою демоническую роль по горло в воде. Он потом расквитался… Ну, не буду надоедать тебе с подробностями, но у нас вошло в привычку ставить друг друга в неудобное или неловкое положение.
Он опять обнажил клыки в улыбке. Я очень сильно хотел согласиться, но не имел даже смутного представления, о чем он говорит.
– Вы все еще не сказали мне, что случилось.
– Случилось то, что этот вонючий грязелюб отнял у меня мои способности! – взревел он, потеряв самообладание. – Я заблокирован! Я не могу ни хрена сделать, если он не снимет своего глупого шуточного заклятия, а он не может, потому что мертв! Теперь ты понимаешь, фантик плюшевый?!
Я принял решение. Спаситель он или нет, я предпочел бы, чтобы он вернулся туда, откуда появился.
– Ну, если я что-нибудь могу сделать…
– Сможешь, Скив, мой мальчик. – Ааз вдруг снова стал сплошное мурлыканье и зубы. – Все, что тебе требуется сделать, это разжечь огонь под старым котлом, или что там у вас есть, и снять это заклятие. Тогда мы сможем отправиться каждый своей дорогой и…
– Я не могу этого сделать.
– Ладно, малыш. – Его улыбка стала немного более принужденной. – Я буду держаться поблизости, пока ты не встанешь на ноги. Я хочу сказать, для чего же еще существуют друзья?
– Дело не в том.
– Чего ты хочешь? Крови? – Ааз больше не улыбался. – Если ты попытаешься гробануть меня, я…
– Вы не понимаете? – отчаянно перебил я. – Я не могу этого сделать, потому что я этого сделать не могу! Я не знаю как!
Это остановило его.
– Хм-м-м. Это может стать проблемой. Ну, вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы снимать заклятие здесь, что ты скажешь насчет того, чтобы просто вышибить меня обратно в мое родное измерение, а там уж я найду кого-нибудь, кто снимет его.
– Этого я тоже не могу сделать. Вспомните, я же говорил вам, что никогда не слышал о…
– Ну а что же ты можешь делать?
– Я могу левитировать предметы… ну, небольшие предметы.
– И? – поощрил он.
– И… э… могу зажечь свечу.
– Зажечь свечу?
– Ну… почти.
Ааз тяжело опустился в кресло и на несколько минут закрыл лицо руками. Я ждал, когда он что-нибудь придумает.
– Малыш, у вас есть в этой дыре что-нибудь выпить?
– Я принесу вам воды.
– Я сказал, что-нибудь выпить, а не чем-нибудь помыться!
– О, слушаюсь.
Я поспешил принести ему кубок вина из хранившегося у Гаркина небольшого бочонка, надеясь, что он не заметит, что сосуд не особенно чист.
– И что будет? Это поможет вам вернуть свои способности?
– Нет. Но может быть, я почувствую себя немного лучше. – Он опрокинул вино одним глотком и пренебрежительно изучил кубок. – Это самый большой сосуд, что у вас есть?
Я отчаянно оглядел помещение, но Ааз опередил меня. Он поднялся, вошел в пентаграмму и взял жаровню. По прошлому опыту я знал, какая она тяжеленная, но он отнес ее к бочонку, словно она вообще ничего не весила. Не трудясь выплеснуть Гаркиновское варево, он наполнил ее до краев и сделал большой глоток.