Еще одна маленькая любовная история
Шрифт:
– Ну и ну!
– воскликнул мистер Чидден после внимательного изучения скульптуры. Затем задумчиво произнес: - Голая, как общипанный цыпленок! Именно вид обнаженной натуры натолкнул мистера Чиддена на эту мысль. Но произошло это позже, три или четыре дня спустя, потому что существование этой скульптуры смущало его. Суть сей мысли он бормотал себе под нос, спускаясь от мистера Комиччи.
– Вот бы увидеть выражение лица Марии, когда она увидит ее!
После его визита к мистеру Комиччи подозрения несколько смягчились. Он казался таким безвредным и дружелюбным, этот жалкий бес, что мистер Чидден допустил возможность небольшой утечки денег сестры, получаемых за ренту. В глубине души мистер Чидден был даже доволен. Он уже стал сомневаться, был ли поцелуй на самом деле, так как, глядя на лицо Марии, трудно было себе представить человека, захотевшего ее поцеловать.
Но внезапно, примерно через неделю, его сомнения рассеялись окончательно. Однажды, пересекая холл, он услышал неясный шум за закрытой дверью гостиной.
С приближением его шагов голоса затихли. Но как только он поднялся по лестнице, он снова услышал шум. Это ему показалось подозрительным. Он остановился и задумался. Его нерешительность была вызвана не принципом морали, он просто собирался с духом.
Затем он повернулся и медленно, неслышно спустился вниз. Из холла голоса стали различимы, но слов разобрать было невозможно. Осторожно, на цыпочках, он миновал дверь библиотеки и направился к портьерам, разделяющим эту комнату и гостиную. С колотящимся сердцем и крепко сжатыми губами он стал подглядывать в щель между ними.
Он увидел, что сестра Мария сидит на диване с зеленой плюшевой обивкой, ее лицо краснее, чем обычно, глаза с глупой нежностью, любовно устремлены на мистера Комиччи, который стоял перед ней на коленях, держа ее руки в своих!
Голос итальянца был едва слышен.
– Поверьте! Поверьте!
– страстно бормотал он.
Затем стал покрывать поцелуями ее руки. Она покачала головой.
– Я слишком стара. Вы не можете любить меня, - услышал изумленный мистер Чидден.
– О!
– застонал поклонник.
– О, какое значение имеет возраст, если эта женщина прекрасна? Так прекрасна! У меня сердце разрывается!
Она все качала головой, но уже не так решительно.
Нетрудно было заметить, что она колеблется. Пылкий поклонник уже стоял на одном колене, обнимал ее за талию и снова осыпал поцелуями ее руки.
– Так прекрасна и чиста!
– Взывал он возвышенным стилем. Это было великолепно. Никто, кроме южанина, не мог исполнить такую сцену.
– Я умоляю вас... сделайте меня счастливым! Будьте моей женой!
Тут снизу раздался голос судомойки Минни:
– Мистер Чидден! Мистер Чи-и-ден!
Ругая про себя судомойку, мистер Чидден так быстро повернулся, что чуть не сбил с подставки лампу, тем самым едва не выдав себя. Голос Минни звучал все пронзительнее. Все так же на цыпочках он прошел холл и спустился по лестнице, у подножия которой его ждала Минни.
– Какого черта тебе надо?
– свирепо вопросил он.
– Пришел человек за бутылками, - ответила она, удивленная его непривычной грубостью.
Когда вечером он спустился к себе в подвал, то решил - совсем не важно, что его оторвали от того занятия. Он достаточно увидел и услышал. Что скажет Мария, "да" или "нет", - естественно, ответ будет "да".
– Развратница!
– вслух сказал мистер Чидден.
Он сел и погрузился в раздумья.
Дальнейшие обстоятельства сложились для него удачно. План был придуман. Возможность осуществить его предоставила сама Мария. Это случилось на следующее утро, когда она позвала его наверх и велела как следует выбить ковры в гостиной и развести огонь в камине. Вся суета была вызвана подготовкой к заседанию клуба "Помоги немного", которое состоится в четверг.
Мистер Чидден не в первый раз ожидал подобный визит. "Помоги немного" - кружок прихожанок церкви, куда ходила Мария, которые собирались каждую неделю, шили вещи ради благотворительности и между делом сплетничали. Выбивая ковры на заднем дворе, он всегда ругал это сборище за то, что оно прибавляет ему работы. Ворчал он и на сей раз. Но когда он скомкал бумагу, чтобы разжечь камин, он понял - это его удача. Он прекратил работу, встал и нахмурился.
– Отличное подспорье!
– вскрикнул он и вновь повторил: - Отличное подспорье!
Он закончил разжигать камин, на его лице играла веселая усмешка мести.
В тот день он выполнил свои нехитрые приготовления. Он сходил в художественную лавку на Восьмой авеню, где приобрел банку с черной краской за десять центов и маленькую кисть. Он принес свои покупки в подвал и спрятал их в старой бочке.
Наступило утро четверга. Мистера Чиддена охватила неуемная энергия. Камин был освобожден от пепла еще до завтрака, и к девяти часам утра он выполнил всю работу, которую обычно он завершал только к полудню. Такой промах с его стороны, к счастью, никем не был замечен.
Двадцать минут десятого спустился мистер Комиччи и отправился на свою утреннюю прогулку. Мистер Чидден увидел это из окна столовой. Он подождал несколько минут, затем спустился в подвал за краской и кистью. Когда он вернулся, то сразу заглянул на кухню, где Мария и Минни готовили всевозможные деликатесы для гостей. Мистер Чидден быстро поднялся на третий этаж и вошел в комнату мистера Комиччи.
Он прошел прямо к столику в углу комнаты и сдернул темное покрывало. Сейчас у него не было времени смущаться при виде обнаженной фигурки женщины. Ему надо было выполнить то, что он задумал. Он достал краску и кисть и приступил к работе. Через десять минут все было закончено. Он накрыл скульптуру тканью, спрятал под курткой свои инструменты, вернулся в подвал и убрал их под кучу дров.
– Ну вот!
– выдохнул он. Сердце было готово выпрыгнуть из груди в результате проведенной рискованной операции.
– Только бы даго не приподнял ткань!
Но риск - благородное дело!
Делать было нечего, оставалось только ждать полудня и прибытия "Помоги немного". Но ожидание перестало быть утомительным после возвращения с прогулки мистера Комиччи. Мистер Чидден слонялся по холлу в ожидании того, что дверь наверху вот-вот распахнется и тишину нарушит гневный вопль итальянца. Но никаких подобных звуков он не уловил, зато послышался шум прибывающих гостей.
При появлении первого гостя мистер Чидден поднялся на этаж выше, как было велено Марией, - чтобы не болтаться под ногами. К трем часам гостиная была полна народу, и до мистера Чиддена доносился гул голосов.
Он мог представить себе присутствующих - старые дамы, дамы среднего возраста, толстые и худые, симпатичные или неинтересные. Они сидят по двое и по трое, а их языки и иголки работают с невероятной скоростью.
Он решил начать свою операцию в четыре часа, но за полчаса до ее начала он ужасно нервничал. Он все время прислушивался к звукам наверху, опасаясь, что его замысел уже разоблачен. Со временем терпение его лопнуло. Почему-то с неохотой он направился к двери на третьем этаже. Он немного поколебался, прежде чем решительно постучал в дверь. Раздался голос итальянца: