Ешь правильно, беги быстро. Правила жизни сверхмарафонца
Шрифт:
Кабайо написал, что тараумара, которых я встретил на Angeles Crest 100, и те, которых знает он, совершенно разные люди. А еще он сообщил, что чувствует во мне чистоту духа, схожую с духом, который он заметил в индейцах. И что у тараумара сложные отношения с окружающим миром, и если американский бегун приедет на их соревнования, это им очень поможет.
Я ответил, что был бы рад помочь тараумара в их борьбе, но у меня это вряд ли получится. В общем, досадно, но…
Через пару дней я получил от Кабайо ответ по электронной почте:
«Борьба? Да ни с кем тараумара не борются, и помощь ваша им не нужна!»
«Ого, – подумал я, – вот это парень!» И забыл об этой истории.
Но парень продолжал закидывать
В общем, если бы у меня все сложилось с организационной точки зрения, то я бы поехал. И Вселенная решила всё за меня.
Я получил еще одно приглашение, от писателя Криса Макдугла. Он рассказал, что работает над книгой об индейцах-бегунах и неплохо говорит по-испански. Он тоже считал, что мне будет интересно посоревноваться с индейцами.
И я согласился. Не потому, что мне нужно было само это соревнование. У меня за плечами их уже было много. Я участвовал в 50-мильном забеге White River 50, в Miwok 100. Были и 50-километровый забег Way Too Cool, и особенно сложный забег на 100 миль Wasatch Front. Плюс к ним забеги на Восточном побережье Америки: Masochist Trail Run 50, Vermont 100. Я побеждал в командных забегах в Японии на Кубке Хасегава, мы установили рекорд трассы в Гонконге на Trailwalker. У меня была собственная практика по физиотерапии, я тренировался и работал больше 50 часов в неделю (и даже этого было недостаточно для поддержания моего образа жизни). Я проводил двухнедельные сборы бегунов перед Western States, на которых делился знаниями о технике бега и силе воли. В лагере я готовил вкусную питательную вегетарианскую еду. Я зарабатывал на жизнь любимым делом. Я учил других бегунов. Казалось бы, чего еще я мог ожидать от бега? А дело было в том, что мне нужно было что-то еще. Хотя я даже не знал, чего хотел. В общем, я сообщил Макдуглу, что встречусь с ним в Эль-Пасо.
Нас собралось девять человек: Макдугл со своим тренером Эриком Ортоном; Кабайо; пара совершенно безбашенных бегунов из Вирджинии, новичков в сверхмарафоне, Дженн Шелтон и Билли Барнет; еще один парень по имени Тед Макдональд, называвший себя «Босоногим Тедом», так как недавно начал бегать босиком. Плюс мой друг-фотограф Льюис Эскобар с отцом.
Кабайо сказал, что забег начинается в деревне Урик. Чтобы попасть туда, нужно пройти 35 миль по тропам, проложенным по крутым склонам каньонов в районе, где наркоторговцы выращивали свою марихуану, под охраной небольших вооруженных отрядов. Маршрут был настолько запутанным, что его знал только парень, живущий в глинобитной хижине.
Кабайо сказал, что группа индейцев тараумара, возможно, присоединится к нам по ходу.
Мы шли часа три, но не заметили никаких рарамури. Кабайо сказал, что жителей местных деревень поразил какой-то таинственный вирус и что, может быть, началась эпидемия. Сказал, чтобы мы не волновались и на всякий случай готовились к забегу без соперников-индейцев. Мы ломились через русла рек, по изрезанным каньонам, поросшим кактусами, по тропам, по которым местные жители возят на осликах свой скарб, настолько незаметным, что без Кабайо мы бы наверняка заблудились.
В девять утра мы дошли до небольшой группки деревянных и глинобитных домиков на берегу речки. Мы были на самом дне Медного каньона, на глубине полтора километра. Солнце уже светило вовсю, мы все вспотели. Кабайо предложил подождать, может, тараумара подойдут сюда. Он предупредил, что они люди очень тихие, нелюдимые и чтобы мы особо не шумели, когда они появятся, и не пытались протягивать руки для рукопожатия. Сами они приветствуют друг друга легким прикосновением пальцев, не более. Он сказал, что подарки считаются добрым тоном. Лучше всего – кока-кола или фанта.
Меня это поразило. Поехать на край света только для того, чтобы передать аборигенам-спортсменам жестяные банки с сиропом? Можно было бы в таком случае и одеяла, зараженные оспой, прихватить. Но Кабайо настаивал на своем.
Мы присели в тени у небольшого магазинчика, стараясь скрыться от солнца, уже прожаривавшего каньон, достали бутылки с колой. Кабайо сказал, что пора снова в путь и что, может быть, индейцы нас встретят по дороге. Мы даже не заметили, как они появились из леса или из-за поворота на тропе. В одно мгновение не было никого, а в следующее к нам уже приближались пятеро мужчин в юбках и ярких рубахах. Они возникли внезапно, как небольшое стадо оленей.
Мы приветствовали их прикосновением кончиков пальцев, и, не говоря ни слова, продолжили полуторакилометровое восхождение по склону каньона. За перевалом начался очередной спуск. Минут через 10 или через 40, я уже точно не помню, к нам присоединились еще шестеро индейцев. Словно туманная дымка, они незаметно появились из леса.
Один индеец наблюдал за мной с особым интересом. И я за ним тоже наблюдал. Он казался сильнее других, и у него был особенный взгляд: в нем была гордость, уверенность в себе и некая усталость, я это сразу уловил. Потому что и в себе я тоже это все находил. У него были черные как смоль волосы, волевой подбородок и поджарое тело, как будто свитое из веревок. Его звали Арнульфо, он был чемпионом среди тараумара, самым быстрым среди «бегущего народа». Макдугл мне о нем рассказывал. А Кабайо рассказал Арнульфо обо мне, о том, что я тоже знаменитый чемпион.
И вот такой смешанной компанией гринго и индейцев под предводительством Кабайо мы продолжали подниматься вверх по тропе. Мы продирались через заросли кактусов, кустарников, пустынного дуба, выходили на ровные участки, поросшие кактусами и агавой. Если мы останавливались, то пока Дженн, Билли, Тед и я пили воду из бутылок, тараумара падали на землю как подкошенные. Я когда впервые это увидел, поразился. И только потом понял, что они так отдыхают. Это был их эффективный способ сохранения энергии. Я наблюдал за движениями их ног, пока они забирались вверх, и заметил, что тараумара практически не делают лишних движений. И тогда я начал понимать секрет этого древнего племени. Секрет эффективности движения.
У них с собой не было бутылок с водой, но, казалось, они знают все потайные ручьи в этой глуши. Когда они замечали такой ручей, они быстро сбегали к нему с тропы, выпивали пару глотков воды и возвращались обратно. Когда мы предложили им кока-колу, они молча взяли банки, выпили залпом все содержимое и побросали пустую тару в сторону. (Я не совсем понял, то ли им было наплевать на охрану окружающей среды, то ли они не понимали, что банки эти не разлагаются.)
После скачки по каньонам мы в конце концов вышли на дорогу. До поселения оставалось пять миль. На дороге стоял грузовик шерифа. Мы, американцы, встали как вкопанные: нам не хотелось портить духовно возвышенное путешествие такой приземленной вещью, как грузовик. А тараумара моментально запрыгнули в кузов: так было эффективнее. В следующие пять дней мы узнали много нового о тараумара. Когда мы достали свои энергетические батончики и гели, они посмеялись и о чем-то поболтали меж собой. Потом достали из своих сумок пиноле: жареную кукурузу, перемолотую в муку, и смешали ее с водой. Это был их вариант энергетического напитка Gatorade, только из кукурузы. В качестве еды они брали с собой лепешки тортильяс с бобами. Их еда была простой и естественной. Я только во время этого путешествия понял, сколько энергетической ценности упаковано природой в одном авокадо. А когда мы сели за общий стол, я специально устроился с краю, где начиналась раздача гуакамоле. Я уже слышал о том, что попытки встать между тараумара и гуакамоле обречены на провал. Я наблюдал за Арнульфо. А он наблюдал за мной.