Эшафот для любви
Шрифт:
И тут же обеспокоено поинтересовался:
– А где Венера?
– Как только ты соизволил отправиться в оранжерею выполнять мое поручение,
позвонила подружка, и я разрешила дочери с ней встретиться. Девушка из прекрасной
семьи. Очень серьезная. Да и до скольких лет Венере скучать с нами?
– Разве я против? Просто спросил, – стушевался мужчина. – А мы чем займемся?
Может, заморим червячка?
– Успеешь полопать, утроба ненасытная! Послушай лучше, что
– Весь внимание! Опять что-то сделать по дому?
– Смотри, чтобы не перетрудился! Еще, чего доброго, пуп развяжется. Хотя он у
тебя может развязаться разве что из-за обильной жрачки.
– Зачем попрекать куском хлеба? Я ведь не сижу на твоей шее.
– Да стыдно на твое брюхо смотреть. Самый настоящий многоместный автобус! А
кухонный стол – пассажирская остановка «по требованию». И что я заметила: на ней в
любое время суток – час пик. Так что домашних разносолов-«пассажиров» в твой
безразмерный «салон» постоянно набивается – под завязку. И только контролер –
неизменное слабительное – позволяет навести хотя бы относительный порядок в
бездонной утробе.
– Ты говорила о какой-то новости? – мужчине явно не по нутру пришлась тема
разговора. – Откуда? Из телевизора?
– Нет. Получила письмо от сестры.
– Из Кисангани? – по интонации можно было судить, что ему тоже небезразлична
судьба близкой родственницы супруги. – Какие у нее для нас известия?
– Более чем неожиданные.
– А именно? – встрепенулся толстяк.
– Олды нет в живых.
– Умерла?!
– Нет, погибла. Несчастный случай.
– Слава богу! – перекрестился мужчина.
– Дурак, что ты лоб крестным знамением осеняешь?! Постыдился бы радоваться!
Как-никак живая душа преставилась.
– Я и не радуюсь.
– А чего же тогда «славбожкаешь»?
– Подразумеваю, что бедняга, наконец, отмучилась.
168
– Да, тебя голыми руками не возьмешь! Из любого положения выкрутишься.
Словно угорь.
– Отчего ты сегодня не в духе? И кустарник подстриг, и известие приятное
получила.
– Тьфу, на тебя! Такое скажешь – «приятное»! Как только язык поворачивается?
– Ну, а что нам друг от друга скрывать? Смерть Олды, как ни поверни, на руку.
– Так-то оно так. Но хотя бы видимость сострадания перед Господом нужно
соблюсти.
– И кто после этого больший фарисей – я или ты?!
– Не можешь, чтобы не уколоть побольнее.
– Куда уж нам? – скромно потупился колобок. – Так что за несчастный случай?
Ошибка в медицинском диагнозе? Неправильное лечение? Неудачное падение с третьего
этажа вниз головой?
–
гор вертолет. Под его обломками погибло несколько человек. В том числе – Олда.
– Не было, как говорится, счастья…
– Перестань паясничать!
– И не думаю. Но разве смерть в этом случае – не избавление?
– Сие ведомо только Всевышнему!
– Ну, да ладно, не загибай чересчур со своей набожностью. Лучше скажи, как
теперь станем вести себя по отношению к Венере?
– Что ты имеешь в виду?
– Оставим все, как есть? Или, имея развязанные руки, сообщим девушке правду?
– А что это даст?
– Ну, ты же видишь, она сильно страдает от неизвестности. Что подтверждают и
наблюдения домашнего доктора. Вспомни, сколько раз, особенно в последнее время, дочь
заводила разговор о своих настоящих родителях, стремясь хоть что-то о них разузнать.
Оно и понятно: девчонка превратилась в девушку и ничего удивительного нет, что ей
захотелось, в конце концов, раскрыть тайну собственного появления на свет.
– У тебя, по-моему, не башка, а емкость для пищи! «Раскрыть тайну», «раскрыть
тайну»! А ты думаешь, почему я так возражала против того, чтобы она устроилась на
работу в Кисангани?
– Потому что слишком далеко от дома.
– Двенадцатиперстная ты кишка! Вовсе не потому.
– А почему же?
– Боялась, а вдруг не во зло, а невзначай, сестра проговорится. И что прикажешь
тогда делать?
– Ничего страшного! Ну, узнала бы, наконец, малышка, что ее родная мать
сбрендила. Мы-то в этом не виноваты. Наоборот, удочерили, обогрели.
– Наша песня хороша, начинай сначала!
– В каком смысле? – сделал вид, что обиделся, коротышка.
– Пошевели той единственной извилиной, которая еще сохранилась в твоем
закопченном котелке! Ну?
– Что «ну»?
– Хотя бы полуфабрикат готов?
– Перестань! И хватит играть в «угадай с трех раз с закрытыми глазами».
– Эх, ты, непрожаренный бифштекс с подгоревшей коркой! Представь себе, Венера
в течение шестнадцати лет слышит, что ее мать умерла, едва дочери исполнился годик, а
отец – и вовсе неизвестно кто.
– Но ведь про отца – правда. Олда, в самом деле, унесла загадку зачатия сначала в
могилу безумия, а теперь уже – и в могилу небытия.
169
– Но мы-то, ее односельчане, догадываемся. Ведь Олда ни с кем больше, кроме
одного, в своей жизни не встречалась. А потом вдруг исчезла. С чего бы? Ясно: чтобы