Эсхатон
Шрифт:
Опасения Аны по поводу временного шока сперва показались Дрейку преувеличенными. Основным признаком человеческого присутствия на Плутоне были «криоматки», а они за двадцать девять тысяч шестьсот лет, прошедших с тех пор как Дрейк совершил сюда лихой набег, мало изменились.
Правота Аны стала проявляться, когда они двинулись по спирали в сторону Солнца. Ана предложила посетить каждую из планет или по меньшей мере пролететь рядом. Идея взять маленький двухместный корабль и оставить служителей на Плутоне принадлежала Дрейку.
Нептун жил естественной жизнью. На его лунах - Тритоне
А вот с Ураном случилось нечто ужасное.
Основные его луны, кроме Миранды - самой маленькой и близкой к планете, - исчезли. Корабль встал на компланарную орбиту с оставшимся спутником и сделал вокруг Урана два полных витка. На уплощенной сфере газового гиганта виднелись девяносто шесть ярких пятен, равномерно распределенных по его поверхности.
– Что это?
– спросил Дрейк.
– Пока ничего, - ответила Ана.
– Еще через пару тысяч лет подготовка закончится, и тогда тут будут главные узлы. Начнется программа стимуляции синтеза. Размеров Урана не хватает для того, чтобы термоядерный синтез шел сам по себе, так что его потребуется постоянно подпитывать. Для этого станут использовать Миранду, только отведут ее намного дальше.
Говорила она спокойно, так, словно превращение заметной составляющей Солнечной системы из планеты в мини-звезду было повседневной операцией.
Дрейк глазел в иллюминаторы и дивился. Уран и без того вряд ли пригоден для жизни, но когда водородная реакция раскалит его добела, там станет еще хуже.
Зачем так поступать с родной системой человечества? Раньше, представляя себе будущее, Дрейк думал, что Землю и остальные планеты, обращающиеся вокруг Солнца, оставят чем-то вроде огромного музея. Люди могут распространиться хоть по всей галактике, но не позабудут своих корней.
Происходящее с Ураном стало ему понятнее, когда, пролетев мимо Сатурна, окруженного стаей спутников, корабль наконец совершил мягкую посадку на одной из лун Юпитера. Дрейку Европа помнилась морозным миром, где над бескрайним застывшим океаном на километр и больше высились ледяные плоскогорья и зубцы хребтов. Теперь все стало иначе. Кораблик опустился на поверхность гигантского айсберга, плывшего по течению широкой реки. Солнце стояло низко, и в его лучах вода казалась темно-желтой и испещренной пятнышками, словно шкура огромной змеи. Река пробивала свой путь к горизонту мимо базальтовых столбов и скал, сложенных из голубых кристаллов. Кое-где виднелись буруны. Дрейк вздрогнул, представив, что за чудовища могут тут водиться - невероятно большие, извивающиеся, уродливые.
Европа завалила за край Юпитера. Солнце ушло и небо сделалось черным. Загрохотали сталкивающиеся льдины. Музыканту Дрейку казалось, что айсберги кричат друг на друга, плачут тонкими голосами и страшно стонут сквозь глухой низкий вой.
– Вот зачем нужен проект стимуляции синтеза на Уране, - весело сказала Ана.
– Сейчас Европу обогревают отдельные теплостанции в глубине океана и лед местами тает. Когда работы на Уране будут завершены, все станет намного лучше - лед исчезнет, и у нас появится целая новая планета.
Она готовила ужин на двоих и явно не разделяла беспокойства Дрейка, но как-то все же почувствовала его, потому что вдруг бросила все и подошла к нему.
– У тебя все в порядке?
– Все хорошо.
Нелепо было бы чувствовать себя плохо, когда Ана рядом после столь долгой разлуки. Но, может, именно потому, что она была с ним, Дрейк мог признаться себе в страхах и сомнениях. Во всяком случае, как он ни старался, а унять дрожь не получалось.
– Вот.
– Ана протянула ему бокал.
– Я же говорила, что у тебя будет временной шок. Просто он не сразу проявился. Выпей, а я пока закажу автоповару что-нибудь как можно ближе к еде, на которой ты вырос. И, пожалуй, обойдемся сегодня вечером без Европы. Я приглушу освещение, отключу экраны и ты сможешь сидеть и представлять себе, будто вернулся на старую добрую Землю.
Откуда ей знать - но давным-давно, в счастливую пору, о которой Дрейк не позволял себе даже вспоминать, Ана, когда он расстраивался, поступала точно так же. Когда он был слаб, она становилась сильной, а когда был силен - делала вид, что слаба.
Дрейк поступил, как она сказала. Они неторопливо поужинали, молча или болтая о всякой ерунде, как хотелось. Автоповар приготовил разумные порции блюд старой Земли. После еды Ана положила голову Дрейка себе на грудь, и он укрылся в ночи ее длинных русых волос.
Естественно и, пожалуй, неизбежно, что в ту ночь они стали любовниками. Ни Ана, ни сам Дрейк так и не поняли, что в глубине своего сознания он думал - «снова стали».
На волне телесной эйфории они пролетели всю внутреннюю часть Солнечной системы. Как и прежде, плотская любовь была для Дрейка чудом. Лучшего средства от временного шока и не придумаешь. Погрузившись в свои ощущения, в то, какой знакомой была нежная, сладко пахнущая кожа Аны на ощупь и на вкус, он не смутился бы, даже погибни Земля и Солнце.
Впрочем, ничего подобного не произошло, хотя четыре тысячи лет назад Земля и оказалась на грани экологического кризиса.
Оправлялась она медленно. Но когда корабль опустился на антарктическую ледяную шапку, ставшую куда меньше, средние температуры на экваторе вновь были около 50 градусов по Цельсию, а наземные животные тянулись к солнцу, выходя из буйных джунглей, разросшихся в некогда умеренных зонах.
Дрейку вдруг захотелось навестить их бывший дом, как бы жарко там ни было. Однако обнаружилось, что его родной город теперь на пятнадцать футов залит водой. По словам Аны, еще через десять тысяч лет уровень Мирового океана опустится настолько, что туда можно будет добраться посуху. Это место - да и никакое другое на Земле - не вызывало у нее особого интереса. Дрейк узнал, что Ана трижды посещала Землю и находила ее довольно скучной.
Они вновь взлетели и отправились в путешествие по внутренней системе. Корабль пронесся возле широкого лика Солнца, и Дрейк увидел, что адское пламя на его поверхности столь же яростно, как и на Канопусе. Ана была рядом, и на сей раз он остался невозмутим.
Когда она объявила, что теперь надо возвращаться к Плутону, он согласился. Временной шок если и был, то остался в прошлом. Дрейк чувствовал себя великолепно - и умом, и телом. По широкой спирали корабль двинулся туда, где их терпеливо (а может, и нетерпеливо) ждали роботы-служители.