Эскадренные миноносцы проекта 56
Шрифт:
Для подобной трансформации причин было много: наш корабль имел водоизмещение 3830 тонн («Гиринг» – 3460 т) при длине 133,83 м (против 119 м), на испытаниях он «недобрал» скорость – 33,55 узла (против 35-36 уз.), при том, что движительно – рулевой комплекс был скопирован у того же «Гиринга» (гребные валы на кронштейнах и два руля).
Мало того, еще до того, как головной 41 коснулся воды, Сталин на одном из совещаний лично дал указание увеличить скорость проектируемого тяжелого крейсера до 35 узлов, что потребовало адекватного увеличения скорости (по расчетам – до 39 узлов!) кораблей эскорта. 41 по мореходности и скорости сразу же «выпал» из этих требований. Но и это еще не все – флот на нашем новом корабле предполагал иметь шесть 130-мм орудий БЛ-109 или Б-2У в трех
Потому-то, когда корабль, названный «Неустрашимым», находился ещё в постройке, 30 апреля 1951 года, на совещании у Сталина, он был подвергнут жестокой критике со стороны МСП (промышленность поняла, что военные не будут заказывать 41 большой серией и скорее всего, хотела вернуться к улучшению «откатанного» 30-бис). С этой критикой представители ВМС частично согласились. Между прочим, на совещании сразу же после этого Сталин обронил фразу о том, что ВМС «нэ проявили должной настойчивости в строительстве более совершенного проекта 41» – похоже, проверял, действительно ли нужен морякам такой корабль, а заодно намекал судпрому, что о «тридцатках» надо забыть.
Следует учесть, что проигрыш при столкновении амбиций в те годы мог плохо кончиться для «принципиального» человека – взять тот же самый американизированный гладкопалубный корпус или дутье в топку: любой политработник мог запросто обвинить конструкторов в «безродном космополитизме», в преклонении и бездумном копировании иностранщины (вряд ли кто осмелился бы в открытую спорить с этим) – и был бы 41 с полубаком и с дутьем в МКО, как на старых добрых отечественных тридцатках, а мы бы гадали, почему так сделано, обвиняли бы конструкторов в недальновидности…
Что до «Неустрашимого», то по нему вышло постановление Совмина СССР от 2 июня 1951 года (№ 1867-891) об «изменении ТТЭ техпроекта 41», в котором для головного и единственного эсминца (вместо серии) допускалась установка двух артиллерийских башен вместо трех. К счастью, при этом все остальные новшества не были оспорены.
Несомненно, новому кораблю надо отдать должное – на «Неустрашимом» (главный конструктор В.А. Никитин) принималось много новых для нас технических решений: уже упомянутый гладкопалубный корпус, энергоустановка нового типа с повышенными параметрами пара, расположенная эшелонно в двух автономных машинно-котельных отделениях, переменный ток напряжением 220 вольт, наконец-то универсальная артиллерия с радиолокационными системами управления. Все наши военные специалисты и моряки достаточно высоко оценивали этот корабль (в основном за счет улучшенных бытовых условий и запасов на модернизацию), но известная ситуация с артиллерией, скоростью и размерениями (сам Сталин раскритиковал слишком большое водоизмещение) вызвала к кораблю негативное отношение уже на стадии проектирования, затормозила дальнейшие работы по его улучшению и доводке. Достраивался «Неустрашимый» уже как неперспективный опытный корабль.
Но серийный эсминец-то был срочно нужен! В 1951 году попытались усилить проект 41, установив три башни за счет исключения кормового торпедного аппарата: этот вариант всерьез рассматривался и возможно, пошел бы в серию, но возникла проблема с обеспечением норм остойчивости и требовались серьезные переделки.
Время подгоняло и работы далее пошли по неожиданному руслу: в мае 1951 года в Политбюро было направлено письмо инициативной группы, в котором предлагалось с тем же составом вооружения, что и на «Неустрашимом», путем резкого уменьшения водоизмещения корабля и снижения дальности плавания и автономности (почти в два раза) увеличить скорость. Это предложение показалось логичным и своевременным, а так как промышленность оставалась без заказа, его поддержал Минсудпром в лице В.М. Малышева и, несмотря на некоторое сопротивление
Кстати будет сказать, что заказчик не смирился с таким положением и была предпринята последняя безуспешная попытка строительства трехбашенного эсминца с дальностью плавания и автономностью «Неустрашимого». Хотя к тому времени уже появился первый советский противокорабельный ракетный комплекс «Щука», перспективы его применения на море были еще неясными. Поэтому в корпусе эсминца проекта 56 с 1955 года шли проработки под двухракетный комплекс «КСЩ», а параллельно с 1954 года проектировались на «увеличенном корпусе эсминца проекта 56» чисто артиллерийский проект 57 и эсминец ПВО проекта 61, с тремя башнями главного калибра в 130 мм (на 61 проекте две, но зато автоматические скорострельные), с средним калибром в 57 мм (4 установки) и с базированием вертолета для корректировки огня.
Но ракеты быстро заявили о себе, как о перспективном и грозном оружии – в марте 1956 года ВМФ выдал задание на проектирование ракетного корабля на уже готовом увеличенном корпусе, с одновременным сворачиванием работ по артиллерийскому варианту. Начатый как чисто артиллерийский, проект 57 к периоду строительства выглядел уже совершенно иначе и внешне, и качественно: это был ракетный корабль, известный нам по проекту 57-бис. К слову сказать, проект 61 также был завершен в ином качестве, несомненно, более удачном, получив на вооружение ЗРК и впервые в мире газотурбинную установку.
Так многолетняя борьба нашего ВМФ за мощный быстроходный трехбашенный отечественный эсминец, который бы превосходил иностранные, окончилась безрезультатно: в одном случае повлиял пересмотр взглядов руководства страны или ВМФ на применение флота, война, в другой раз осуществлению перспективных проектов мешала волна репрессий, в третий раз – появление новых средств борьбы на море, волюнтаристские сокращения военных программ и т.д. Но в общем и целом влияло одно: слабость и неразворотливость нашей промышленности. Корабли, в отличие от той же Америки, проектировались и строились настолько долго, что действительно, все успевало поменяться.
ЛУЧШИЕ В СВОЕМ КЛАССЕ
В первых числах мая 1954 года иностранными туристами у Кронштадта был сфотографирован новейший советский корабль, который по географическому пункту, у которого его заметили, был окрещен впоследствии «Котлиным».
…Проектирование нового эсминца (пр. 56) проводилось в ЦКБ-53, главным конструктором был назначен А.Л. Фишер (один из подписавших письмо инициативной группы с критикой 41 проекта), главным наблюдающим от ВМФ М.А. Янчевский. Разрабатывался сразу технический проект, который утвердили в апреле 1952 г. Окончательно характеристики корабля были определены постановлением СМ СССР (№ 1648-592 от 4 апреля 1954 г.): водоизмещение добавлялось (3230 тонн против 3150), скорость снижалась до 38 узлов (против 38,5), а дальность плавания при 14 узлах составляла 3880 миль (против 4000), но по ТТД он был все же ближе к «Гирингам», чем «Неустрашимый». Программой 1956-1960 года предполагалась постройка 46 кораблей проекта 56.
Новые эсминцы предназначались для нанесения торпедных и артиллерийских ударов по боевым кораблям и судам противника, обеспечения боевого и походного охранения соединений кораблей от атак авиации, подводных лодок, эсминцев и торпедных катеров, несения задач дозорной, разведывательной службы в океанской зоне. Дополнительным назначением эсминца были охрана конвоев, постановка активных минных заграждений, огневая поддержка десантных операций и приморских армий, обстрел береговых объектов в тылу врага.