«Если», 2003 № 02
Шрифт:
— Нет, — Кудель побледнел, но самообладания не потерял. — Не твоя фишка легла, Дорохов. Даже если завалишь меня — ничего не изменишь. Все равно тебе хана. Не о себе, так о своей жене подумай. Знаешь ведь, что братва тебе не простит. Я тебе реальный выход предлагаю.
Дорохов пистолета не убрал, лишь слегка ослабил его давление.
— А я-то тебе зачем нужен? У тебя что, своих отморозков не хватает?
— Хватает. Только как они к нему подойдут? Он же на бронемашине ездит. С ним охранка круглые сутки ходит. Они на месте любого разменяют,
Кудель был прав. Охрана судей была налажена идеально. Из жилого спецгородка их привозили во внутренний дворик суда на бронированном автобусе. У киллеров не было никаких шансов. Судьи жили в замкнутом, огороженном от внешнего мира и потому практически безопасном пространстве.
— Ты думаешь, я колдун? — усмехнулся Дорохов. — У меня шапки-невидимки нет. И в спецгородок меня со стволом не пускают — чином не вышел.
— А ты подумай как следует, — почти умоляюще попросил Кудель. — Ты не колдун, ты — специалист, опер. Не мне тебя учить. Ты к нему хотя бы подойти можешь. Неужели не найдешь варианта?
Установилось долгое молчание. Дорохов угрюмо смотрел прямо перед собой сквозь мутное от дождевых капель ветровое стекло, а Кудель терпеливо ждал. Краска вернулась на его лицо, он чувствовал: сейчас Дорохов для него уже не опасен.
— Пленку вернешь сразу после дела, — сказал Дорохов. — Сразу. Ты понял? Немедленно!
— Понял, понял, — с готовностью ответил Кудель и положил в ладонь Дорохова маленький аппарат. — Возьми сотовый, это тебе подарок. Позвони, как дело сделаешь. Только не тяни слишком…
Коробочка мобильника во внутреннем кармане весь день казалась Дорохову налитой расплавленным свинцом. Он почти физически ощущал ее невыносимую тяжесть. Единственным утешением (хотя и крайне сомнительным) было то, что сегодня его не трогало начальство: Лакосин уехал на совещание в главк, прихватив с собой обоих замов. Дорохов тяжело ходил по кабинету. Нужно было что-то придумать. Он не собирался, не желал сдаваться, хотя ситуация выглядела почти безвыходной. Кудель его не отпустит — для Дорохова это было очевидно. «Застрелиться, к чертовой матери», — тоскливо подумал он в какой-то момент. Нет, это было бы слишком просто. Такой вариант Куделя тоже устроит — судью он достанет чуть позже.
Дорохов достал телефонный справочник, полистал, отыскивая нужную страницу, и набрал номер.
Коновалов! — услышал он бархатистый голос довольного жизнью человека. — Я слушаю!
— Это Дорохов, — кашлянув, сказал Дорохов. — Из розыска. Вы меня помните. Есть очень серьезный разговор.
— Дорохов? — в голосе судьи зазвенел металл. — Ну, говорите, я вас слушаю.
— Не по телефону. Нужно встретиться.
— Не вижу необходимости. В чем дело?
— Необходимость есть, — прорычал Дорохов, не в силах сдерживать охватившую его злобу. — Речь идет о вашей безопасности. Вас заказали. Вас хотят убить!
— Кто? — Дорохов услышал, что судья растерялся. —
— Я сказал: не по телефону. Сведения абсолютно точные. Короче, вас это интересует или нет?
— Да-да, — пробормотал судья. — Приезжайте. У вас есть машина? Нет? Я сейчас пришлю за вами свою…
…Он сдал свой табельный «Макаров» охранникам суда, которые тем не менее тщательно охлопали его со всех сторон да еще провели через детектор. Потом один из них сопроводил Дорохова к кабинету Коновалова. Точнее — отконвоировал. Охранник шел в трех шагах сзади, не снимая ладони с кобуры пистолета, подсказывая (довольно вежливо, впрочем), куда и когда нужно поворачивать.
У двери кабинета сидели два здоровых парня с оттопыренными на груди пиджаками. Дорохов посмотрел на них с завистью. Управление личной охраны судей — предел мечтаний любого мента. Денежная и не особо пыльная работа. Только вот оперов со стажем туда брали неохотно. Каждый опер, реализовавший не один десяток президентских спецталонов, сам превращался в постоянную мишень.
Прежде чем Дорохов вошел в кабинет, его обыскали еще раз.
— Сколько можно? — проворчал Дорохов.
— Извини, брат, служба такая, — примирительно сказал секьюрити. — Все нормально, давай заходи.
Судье Коновалову мантия шла, и он это знал. Его молодость вполне компенсировалась солидностью фигуры, а ранняя одутловатость лица заставляла думать не об излишествах в образе жизни его обладателя, а о тяжести возложенного на это лицо бремени принятия решений. Тем не менее Коновалов сейчас выглядел прежде всего испуганным, хотя и пытался это скрыть.
— Что случилось? — спросил он, не сочтя нужным поздороваться.
— Случилось, — с удовольствием созерцая волнение судьи, сказал Дорохов.
Разговор получился долгим и непростым.
— Я не могу пойти на такой риск! — кричал Коновалов. — Вы просто не отдаете себе отчет в том, что предлагаете!
— Другого выхода у нас просто нет, — убеждал Дорохов. — Кудель попытался завербовать меня, это у него не получилось. Но в следующий раз он не ошибется. Следующая попытка ему удастся.
— Выходов сколько угодно! — торопился судья. — Если ваше дело попадет ко мне, я развалю его за пять минут.
— В этом я не сомневаюсь, — осторожно сказал Дорохов. — А если не к вам? А если вообще не в наш округ? Не считайте Куделя дураком.
— Господи, о чем мы говорим! — всплеснул руками Коновалов. — Вы ведь можете ликвидировать Куделя в любой момент на совершенно законных основаниях. У вас же есть талоны!
— Вообще-то, они у меня кончились, — признался Дорохов.
— Боже мой! — взметнув мантией, Коновалов выскочил из-за стола, открыл стенной сейф и высыпал на стол перед Дороховым закатанные в пластик желто-черные карточки. — Вот вам талоны! Сколько угодно! Пять? Десять? Пятнадцать?
Дорохов вовсе не был готов удивляться, но это произошло.