«Если», 2003 № 02
Шрифт:
— Говори, не тяни резину, — буркнул Дорохов.
— Я знаю, у вас большие трудности…
— С чего ты взял? — Дорохов усмехнулся. — Нет у меня никаких трудностей.
— Есть. Только вы пока о них не догадываетесь. Вы сегодня, извините, застрелили двух нападавших…
— Все было по закону, — насторожился Дорохов.
— Я знаю, знаю, — закивал человечек. — Тут дело совсем в другом. У одного из них при себе была очень крупная сумма денег. Двадцать тысяч долларов. Вы представляете?
— Брехня!
— Возможно, вы и правы, — поторопился согласиться человечек. — Но как теперь это доказать? Вот, посмотрите, эти фото мне передали специально для вас.
Он вытащил из кармана тоненький конверт с фотографиями. Дорохов взглянул. Вот он рядом с телами на асфальте. Присев, тянется к куртке убитого. Еще одни снимок: он стоит, вытянув руку. И укрупненное изображение его руки из того же кадра. В ладони зажато нечто, в чем при желании вполне можно узнать пачку купюр.
— Но я же не взял, — ошеломленно проговорил Дорохов. — Ах ты, сволочь!
Наливаясь яростью, он сгреб коротышку за воротник и приподнял.
— Не надо, прошу вас! Я тут совершенно ни при чем! Я же предупреждал, — лицо коротышки от страха сделалось, словно мятая промокашка. — Меня только просили вам передать…
Дорохов опустил его и медленно разжал руки.
— Что еще тебя просили передать?
— Больше ничего. Мне сказали, что с вами свяжутся.
— Кто? Говори, тварь!
— Я не знаю, — заныл человечек. — Мне тоже угрожали, я не мог отказаться. Клянусь своими детьми!
— У тебя есть дети? — поразился Дорохов. — Зачем такому ублюдку дети?
Человечек обиделся, и его обида на некоторое время помогла пересилить страх.
— Вы не должны так говорить, — произнес он дрожащим голосом. — У меня есть дети.
Внезапно Дорохов почувствовал страшную усталость.
— Ладно, черт с тобой, — сказал он.
Он вышел из беседки, подставив лицо холодным дождевым струям. «Кефир, — бессмысленно бормотал он, — надо купить кефир». Его подставили. Грамотно и аккуратно. Выходило, как дважды два, что не ради самозащиты завалил Дорохов этих щенков, а из-за «зелени». И тут спецталоны уже не помогут. Когда фотографии и заготовленные показания «близких друзей» убитых окажутся на столе начальника Управления, арест неизбежен. Любой из судейских с наслаждением заполнит ордер на ненавистного мента. Арест означает смерть, возможно, мучительную. С недавнего времени сотрудников милиции сажали в общие камеры вместе с теми, кого они поймали чуть раньше: это была одна из мер президентской кампании по очищению государственного аппарата от коррупции. Очищение шло полным ходом и вполне успешно. В обществе профессиональных уголовников дольше недели милиционеры и прокурорские работники не выживали.
Он вошел в квартиру и небрежно набросил промокшую куртку на вешалку. В комнате громко работал телевизор, Дорохов осторожно заглянул: жена сидела в кресле перед экраном, полностью поглощенная каким-то сериалом. Он плотнее прикрыл дверь и прошел на кухню. В холодильнике, кажется, осталась бутылка водки… Дорохов налил полную чашку и выпил двумя жадными глотками.
Бежать — скользнула быстрая мысль. Иных вариантов просто не существует. Сколько у него времени? До утра? Пожалуй, не больше. Машинально бросив взгляд в сторону закрытой двери в комнату, Дорохов полез в посудный шкафчик, вытащив завернутую в газету тоненькую пачку купюр. Но куда он убежит? Шестисот долларов семейной заначки надолго не хватит, запасных документов у него нет. Его будут искать и найдут очень скоро. Да ему и не дадут скрыться, мрачно усмехнулся Дорохов. Те, кто подцепил его на крючок, конечно же, предусмотрели отчаянную попытку побега. Наверняка его квартиру сейчас плотно опекают.
Зазвонил телефон. Дорохов рывком сорвал трубку. Он точно знал, что сейчас услышит, и не ошибся.
— Дорохов? — спросил низкий мужской голос. — Ты все понял?
— Ты кто? — хрипло выдохнул Дорохов.
— А какая тебе разница? Я спрашиваю: ты все понял?
— Я понял, — сказал Дорохов. — Что дальше?
— Очень хорошо, — одобрил голос. — Хочешь выбраться из задницы, в которой оказался?
— Что тебе нужно?
— Чтобы ты сделал одну работу. По твоей прямой специальности. Ты же вольный стрелок, тебе закон не писан, не то что для нас, простых смертных.
«Издевается, гад!» — заскрежетал зубами Дорохов, но вслух произнес:
— Конкретно говори: что хочешь?
— А ты сам еще не догадался? Хочу, чтобы ты успокоил кое-кого.
— А сам ты этого сделать не можешь? — поинтересовался Дорохов. — Или стесняешься? Неужели среди твоих «шестерок» ни одного желающего не найдется.
— Найдется, конечно, — спокойно согласился собеседник. — Но в этот раз мне обязательно нужно, чтобы все было строго по закону. Чтобы исполнитель за работу талончиком отчитался.
— Зачем тебе это?
— Скажем, не желаю лишних неприятностей. Случай особый.
— Какой такой особый?
— Тебе не все равно? К тому же ствол у него обязательно будет. У объекта — вы ведь так выражаетесь?
— Что за объект? — спросил Дорохов.
— Вот этого тебе знать не нужно. — ответил собеседник со смешком. — Чтобы не волноваться заранее. Могу тебе только обещать, что объект тебе понравится.
— С талоном или без талона, если твой будущий жмурик по учетам не проходит, меня, как минимум, уволят, — сказал Дорохов. — А после этого, без прикрытия, твои дружки меня прикончат. Ты это и сам прекрасно знаешь.
— Мои дружки тебя не тронут, — возразил собеседник, интонацией выделив слово «мои».
— Твои или не твои — все равно. На меня многие зубы точат.
— А тюрьма за взятку лучше? — удивился собеседник. — Думаешь, ты там дольше проживешь? Да и вообще, не понимаю, чего ты дергаешься? Говорю же тебе: при нем будет ствол. Неужели не сумеешь отбрехаться?
— Такой же ствол, как у сегодняшних пацанов, которых вы мне подставили?
Собеседник довольно захохотал.
— Нет, ствол будет нормальный, гарантирую. Если будешь хлебалом щелкать — неизвестно еще, кто кого завалит. И вот что я тебе хочу сказать напоследок, — голос в трубке приобрел почти участливые нотки. — Ты, вообще, особо не вибрируй. Место в твоем ментовском городке и купить можно. Бабки получишь, не сомневайся. К тому же подскажем, кого конкретно надо подмазать. Ты что, думаешь, там одни ваши беспорочные пенсионеры живут?
Отвечать Дорохов не стал. Он знал, что собеседник прав. В спецгородке действительно жили разные люди. О том, как и кто туда попадает, в Управлении ходило немало слухов.
— Так что ты решил, Дорохов? — услышал он вопрос.
— Если ты мне кого из наших решил подставить или, не дай Бог, депутата, я…
— Да ты что! — изумление собеседника было абсолютно искренним. — У меня и в мыслях не было! Я же говорю: не пожалеешь.
— Втемную все равно работать не стану, — твердо сказал Дорохов.