«Если», 2003 № 02
Шрифт:
«Ерунда какая! — подумал Пат сердито. — Так и до утра ведь не уснешь! Хорошо бы каких-нибудь таблеток попросить, что ли? Хотя тут еще разобраться надо, что можно просить, а чего не стоит».
Навязчивая память между тем только набирала обороты.
Ну да, изнутри это оказалось залом во всю высоту корпуса. Когда уже в костюмах вышли из раздевалки в зал, то, осматриваясь, чтобы освоиться с местом работы, они не сразу заметили, что изнутри от пола до высоченного потолка он был перегорожен прозрачной переборкой. Их повели к середине зала, и все виднее становилось то, что находилось по ту сторону преграды.
Пат попытался разглядеть, что там за ней: полезно увидеть то, что тебе только еще предстоит создать, в законченном виде. Там оказалось нечто вроде помоста. Словно места для зрителей: десять рядов по двенадцать стульев в каждом. Как раз сейчас на них рассаживали людей, с которыми группа монтажников столкнулась снаружи.
Но, похоже, им предстояло тут сыграть роль вовсе не зрителей?
Такое невольно приходит в голову, когда видишь, как на головы усевшимся надевают шлемы, напоминающие те, какими пользуются любители виртуальных игр, а кисти рук пристегивают к подлокотникам. От созерцания этой картины его отвлек голос инструктора:
— Старайтесь, чтобы движения, которые вам предлагались во время тренировки, перешли в область автоматики. Потому что особенность предстоящей работы заключается в следующем: ни один из вас не будет видеть, что и как делают остальные партнеры. Вы будете находиться как бы во мраке, где сможете видеть — хорошо, до самых мелочей — только ваше рабочее место, ваши чертежи и те детали, которые будут подаваться вам сверху или справа…
Ага, теперь понятно, почему никак не вспоминалось, что же, собственно, они там монтировали: просто по той причине, что он не видел этого. Как и было обещано, уже через несколько секунд после резкого троекратного звонка, служившего сигналом к началу работ, он вдруг остался в совершенном одиночестве; все пространство вокруг него словно заполнил плотный туман. Негромко прозвучал гонг, и сверху, из тумана, показался блестящий стержень с резьбой на конце, заваренный в прозрачный пластик. Мгновение ушло, чтобы ввинтить стержень руками, потом (какой же из двух ключей? ага, сорок шестой восьмигранный) наложить на головку стержня ключ, освободив ее от изоляции, и дослать до упора, глядя на индикатор усилия на рукоятке. Гонг. Второй стержень пошел… Третий…
Темп работы все убыстрялся, каждый следующий этап был — по ощущениям — короче предыдущего, и конструкция под руками Пата вырастала на глазах; позже стало казаться, что она возникает сама собой, а он лишь сопровождает ее рост своими жестами. Временами он начинал чувствовать усталость, подсказывавшую ему, что рабочий день вот-вот должен закончиться, да и объем выполненной работы говорил о том же. Но уже через минуту-другую усталость проходила, и он брался за дело, словно только что заступил на рабочую вахту. Ага: плетеная параболоидная чашка крепится к уже установленной раме, позиция номер один, ориентировать строго по чертежу, измеряя… ну да, вот лазерный угломер, берешь показания по точкам… вот они… поставил, наложил фиксатор, лимбами добился нужной позиции… законтрил до предела. Гонг — пошла вторая чашка…
Смена наконец закончилась, и монтажники стали стекаться к подъемной площадке (по узкому проходу в тумане, который вдруг высветился перед ними), когда оказались наверху в зале, котлован внизу остался залитым туманом, и что там теперь возникло, никто не мог бы сказать.
Перед тем как покинуть зал, Пат из любопытства снова кинул взгляд через прозрачную переборку в другую половину зала. Там тоже день завершился, и люди, приведенные туда и занимавшие стулья, которые Пат принял было за зрительские, поднимались и выходили в проход. Господи, можно подумать, что и они весь день вкалывали до седьмого пота: волокутся еле-еле, хватаясь за спинки стульев…
Да, похоже, он вспомнил все, что можно было вспомнить. Сейчас, ночью, сидя в одиночестве на кровати.
Но далеко не все понял. А вернее — ничего.
Главное — выбраться отсюда.
И зачем он тащит с собой эту старуху? Помощи от нее никакой, да и жить ей осталось немного… Лучше всего было бы оставить ее в каком-нибудь безопасном месте.
Тон Чугар приблизился к двери очередного лифта. Вложил карточку в прорезь.
И снова — как и прежде — без всякого эффекта.
Собственно, он уже знал, что так и случится. Хозяева быстро разобрались в ситуации. Убедившись, что карточка пострадавшей дамы исчезла, сразу же заблокировали ее. Так что сейчас этот кусочек пластика был, пожалуй, еще менее полезен, чем листок туалетной бумаги.
А между тем времени у них оставалось все меньше. Их искали, понятно. Укрыться негде: лестниц нет, одни лифты, но они эту карточку не признают. Что же делать?..
— Идиот! Что вы кружите, как на стадионе? Здесь этого нет!
Тон даже растерялся:
— Чего — этого?
— Вход в ремонтные шахты… в центре кольца.
— Откуда вы…
Чугар не успел закончить вопроса, потому что старуха, оглушительно (как ему показалось) шаркая по полу, обошла его и уверенно свернула в радиальный коридор.
И одновременно по кольцевому коридору разнесся негромкий, но отчетливый звук открывшейся дверцы подошедшего лифта. И послышались шаги, самое малое — двух человек. Тяжелые, уверенные шаги людей, которым не нужно ни от кого скрываться. А еще через полсекунды такие же звуки донеслись уже с другой стороны.
Тон бросился за старухой, уже успевшей своим утиным шагом удалиться на десяток метров и оказаться на пересечении со вторым кольцевым коридором, радиус которого был меньше. Пока Чугар догонял ее, старуха успела уже пересечь и это кольцо, все более приближаясь к центру.
Тон Чугар нагнал ее и решил не церемониться: схватив, взвалил себе на плечо. К ее чести, брыкаться она не стала и даже ни слова не вымолвила. С грузом на плече Тон не только не сбавил скорости, но, напротив, с шага перешел на рысцу, стараясь только поменьше шуметь. Он пересек третье кольцо, сделал еще шагов двадцать — и радиус уперся в ощутимо выпуклую преграду. Это была центральная шахта, окольцованная четвертым и последним коридором.
Налево или направо? Ну, пусть направо…
Тон повернул направо. Старуха пробормотала так, что он с трудом разобрал:
— Не ищите лифты — другие двери…
Пока он не видел ни единой двери или дверцы, на которой можно было бы испробовать карточку. Правда, обзор был ограничен крутизной четвертого коридора. Впереди виднелся уже следующий радиальный, всего их было восемь. Нужен был новый спурт, чтобы пересечь радиус. Тон напрягся. И тут же старуха осадила его:
— Стойте, Вот она — ну же!