«Если», 2006 № 07
Шрифт:
С некоторых пор Тровер сам ходил в свои ясли-сад, благо те располагались в подвале дома. Валентина выпустила его на лестничную площадку, потом оделась сама и спустилась на улицу. Волшебник назвал ей цену, которую она должна заплатить за счастье и жизнь ближних. Пора было отрабатывать долг.
Кроме продуктов и одежды Волшебник дал Валентине небольшой мешок, в котором лежало несколько сотен искусственных камней с электронной начинкой, внешне очень похожих на обыкновенную гальку. Валентина должна была разместить их не менее чем в трех сотнях мест в непосредственной близости от передового края, а также в траншеях на предполагаемых направлениях вражеских ударов. Это были
«Но что будет, если меня схватят?» — спросила Валентина.
«Тебя расстреляют без суда и следствия, — ответил Волшебник. — И для тебя это самый лучший вариант, потому что если ты приведешь контрразведку ко мне, жизнью можем поплатиться не только ты или я, но и все мои друзья и помощники, и даже твои мать и брат. Мой дом со всем, что в нем есть, будет разгромлен. Твоя квартира, вероятно, тоже».
На работу Валентина не выходила уже два дня, но в этом не было ничего страшного. Многие из тех, с кем она работала, пропускали, порой, по несколько дней, когда чувствовали себя слишком слабыми, чтобы держать в руках кирку или заступ. Валентина не сомневалась: ее никто не хватится.
На ногах у нее красовались самые легкие и крепкие туфли, какие Волшебник только сумел «напечатать» на своем аппарате. Разумеется, Валентине пришлось испачкать их грязью и землей, чтобы они не бросались в глаза на улицах, но туфли все равно оставались замечательно крепкими и легкими — самыми подходящими для предстоящего дела. В таких туфлях она могла бегать быстро, как ветер. Даже еще быстрее, потому что Волшебник дал ей ингалятор с лекарством, повышавшим скорость и силу мышечных сокращений. Правда, работа в таком «ускоренном» режиме требовала колоссального расхода калорий, поэтому он специально предупредил ее: после каждого приема лекарства Валентина должна поесть, чтобы компенсировать затраты энергии. В противном случае уже к вечеру она могла свалиться или даже умереть от самого обыкновенного истощения. Валентина хорошо запомнила его наставления, поэтому сейчас карманы ее полувоенного комбинезона были набиты арахисом, кусочками шоколада, вареными почками и кусочками печенки, которые должны были помочь ей сохранить силы и энергию, сколько бы она ни прибегала к помощи ингалятора.
Никто не остановил ее, пока она шла к линии фронта, никто не обратил на нее внимания. Многие юноши и девушки ее возраста сражались с врагом наравне со взрослыми. Еще больше подростков и даже детей помогали взрослым сражаться, подтаскивая боеприпасы стрелкам и артиллеристам и копая новые щели и укрытия взамен разрушенных ракетами. За работу на передовой давали больше хлеба, чем за аналогичный труд в «безопасных» тыловых районах, и Валентина, немного подумав, захватила с собой лопату. Теперь, даже если бы кто-то ее остановил, она всегда могла сказать, что хочет заработать побольше хлеба для своего больного братика.
Полоса укреплений третьей линии обороны была Валентине хорошо знакома. Точно такие же траншеи копала она сама на протяжении нескольких месяцев и знала, как они устроены. Работы еще не были закончены, и Валентина не раз замечала среди землекопов своих знакомых. Знакомым она кивала как можно небрежнее, хотя в каждом таком случае ее сердце, и без того стучавшее как бешеное, готово было выскочить из груди. «Тебя расстреляют на месте!» — вспоминала она каждый раз, когда вдавливала камень-шпион в свежевырытую землю нового окопа или траншеи.
Понемногу Валентина подходила все ближе к линии фронта, где, по-видимому, шло какое-то крупное сражение. Она слышала шум боя
Она шла уже довольно долго, когда над самой ее головой внезапно раздалось грозное «вжу-у-у» противоблиндажной ракеты. Взвизгнув от страха, Валентина плашмя бросилась на дно траншеи. Она знала, что ракеты-перехватчики защитников Города срабатывают далеко не всегда. Правда, американские ракеты, уничтожавшие траншеи, укрытия и блиндажи, появлялись в основном вблизи линии фронта, но иногда они долетали и до тыловых укреплений. Валентина сама слышала рассказ о том, как одна такая ракета засыпала землей целую бригаду землекопов совсем недалеко от того места, где она работала.
На этот раз, впрочем, все обошлось. Из соседней траншеи донеслись крики и раздался громкий звук, словно на землю высыпали целый мешок гравия — это стартовала ракета-перехватчик. Словно зачарованная, Валентина следила за тем, как американская ракета, устройство наведения которой вышло из строя под действием информационных помех ракеты-перехватчика, взмыла высоко в небо и там сдетонировала, не причинив никому вреда.
В следующую секунду Валентина поняла, что обмочилась. Не сильно, но все-таки несколько капелек она упустила. Должно быть, это произошло в тот момент, когда ее напугала противоблиндажная ракета. Ну так что ж, с кем не бывает… Упершись руками в утоптанное дно траншеи, Валентина встала на колени и принялась отряхиваться.
Именно тогда она увидела палец. Не весь, а всего одну фалангу с треснувшим, пожелтевшим ногтем. Сморщенный, замороженный до состояния камня, он валялся всего в нескольких сантиметрах от ее руки. Срез был очень аккуратным, почти хирургическим, и Валентина поняла, что палец отрезало осколком.
За последние месяцы Валентина видела немало смертей, но отрезанный палец в пустой траншее — замерзший, втоптанный в грязь человеческий палец — почему-то подействовал на нее сильнее всего. Ее ослабленный желудок не выдержал, и Валентину вывернуло наизнанку. Одновременно она обмочилась еще раз, а глаза защипало от выступивших слез.
Немного придя в себя, Валентина подумала, что вряд ли сумеет довести дело до конца. Этот палец… Для нее это было равносильно встрече с самой Смертью. Валентина не сомневалась, что чем ближе к линии фронта она начнет подходить, тем больше мертвых и кусков тел начнет попадаться ей на пути, а к этому она не была готова. Она просто-напросто не в состоянии этого вынести — особенно сейчас, когда ее карманы оттягивали камни-шпионы. Валентина уже догадалась, что Волшебник сражается на другой стороне, но только сейчас до нее дошло: теперь и она сама служит врагам — тем самым негодяям и мерзавцам, чьим престарелым отцам и матерям она желала голодной смерти в неотапливаемых квартирах на верхних этажах темных, насквозь промороженных зданий и чьих детей она хотела бы разорвать на части своими собственными руками.
Тут Валентину снова затрясло — начинался очередной приступ лихорадки. В голове все плыло, земля под ногами раскачивалась, как палуба корабля, плывущего по беспокойному морю.
Кое-как она поднялась на ноги и сделала шаг вперед. Это был дергающийся, танцующий шаг зомби. Второй шаг вышел точно таким же. Только потом Валентина расходилась и дальше уже двигалась почти нормально.
Пройдя несколько метров, она снова остановилась, сунула руку за воротник рубашки и достала из лифчика (она снова стала носить лифчики, которые «напечатал» ей Волшебник) ингалятор с лекарством. Наплевать… Меньше чем через неделю она умрет.