«Если», 2006 № 07
Шрифт:
Она попыталась улыбнуться, но солдат сурово нахмурился. Тогда Валентина подняла руку и умоляющим жестом дотронулась до его плеча. Потом она показала на свой карман, где лежала провизия, медленно расстегнула клапан и засунула туда руку. Солдат пристально наблюдал за девушкой, не отводя своего странного оружия, и Валентина подумала, что если бы она была бомбисткой-камикадзе, сейчас этот парень лежал бы уже мертвым. В целом вражеский солдат ей, скорее, понравился; у нее даже немного потеплело на душе, и она подумала, что если все враги такие, то у Города, пожалуй, еще есть шанс.
Вытащив из кармана
— Ну, давай же!.. — промолвила она.
Солдат тоже откусил небольшой кусок, пожевал, проглотил. Валентина, в свою очередь, откусила еще немножко и снова предложила шоколад солдату. Так они кусали по очереди, пока плитка не была съедена, и Валентина достала из кармана вторую, потом еще одну.
— Валентина, — сказала она, показывая на себя.
Солдат, все еще пытаясь казаться строгим, покачал головой.
— Уитнейл, — ответил он.
— Рада познакомиться с тобой, Уитнейл, — сказала Валентина на его языке. Эту полезную фразу она тоже выучила благодаря иностранным фильмам, хотя произносила ее, наверное, не совсем правильно.
Потом она протянула руку. Солдат убрал оружие в чехол и осторожно пожал ее пальцы свободной рукой.
— А теперь извини, Уитнейл, мне пора идти, — добавила Валентина. Как сказать это на его языке, она не знала, поэтому старалась говорить как можно медленнее, тщательно выговаривая каждое слово.
Уитнейл снова покачал головой. Он все еще держал ее за запястье, и Валентина, накрыв его руку ладонью, слегка сжала.
— Я должна спасти свою семью, понимаешь? — сообщила она самым доверительным тоном. — Вот почему я взялась за эту поганую работу. И вообще, сейчас я действую в ваших интересах. Отпусти меня, пожалуйста!..
Она не знала, что из сказанного он понял. Как бы там ни было, Уитнейл медленно разжал пальцы. Почувствовав свободу, Валентина сделала шаг назад, но остановилась и посмотрела на врага. Только сейчас она заметила, что он очень хорош собой. У него был мужественный подбородок, голубые глаза и полные, чувственные губы. Валентина еще никогда в жизни не целовалась с мальчиками, а теперь у нее оставалось всего четыре дня, чтобы исправить это упущение. Даже меньше, потому что на обратном пути ее вполне могли убить.
И Валентина не стала колебаться. Она снова шагнула вперед и, обхватив Уитнейла за шею обеими руками, крепко поцеловала в пухлые, еще полудетские губы. От этого поцелуя кровь быстрее заструилась у нее в жилах, и, крепко обняв солдата, Валентина прижалась к нему всем телом. А он, — после секундного замешательства, — поцеловал ее в ответ. Почувствовав, как его язык пытается раздвинуть ее сжатые губы, Валентина невольно вздрогнула. На мгновение ей захотелось укусить Уитнейла, передать ему свою болезнь, чтобы он разнес заразу дальше, среди своих, но она сдержалась. Это было бы неправильно. И просто нечестно. В конце концов, она и Уитнейл стали друзьями.
Разжав объятия, Валентина отступила на пару шагов и взялась за край траншеи. Пальцы сильно
— До скорого, Уитнейл!.. — успела крикнуть она. Эту фразу Валентина тоже слышала в каком-то фильме.
Проснувшись утром на третий день после нападения зомби, Валентина обнаружила, что лежит на спине, прикрывая ладонью опухоль на ключице. Опухоль стала заметно больше — она выросла уже до размеров куриного яйца и была горячей и плотной на ощупь. Подумав, что неплохо было бы рассмотреть ее в зеркале, Валентина попыталась подняться, но обнаружила — тело не слушается ее. Вернее, слушается, однако каждое движение причиняет мучительную боль, какой она не испытывала никогда в жизни. Болело буквально все: руки, ноги, спина, даже мышцы лица. Грудь болела так, словно накануне она участвовала в боксерском поединке и пропустила несколько увесистых ударов в корпус. С огромным трудом ей все же удалось встать и кое-как добраться до стола. Упав на стул, она положила себе несколько ложек каши. Есть ей совершенно не хотелось, но Валентина боялась, что мать может что-то заподозрить.
Мама сидела напротив, однако ее взгляд был устремлен не на дочь, а куда-то в пространство над плечом Валентины.
Валентина отправила в рот ложку каши, но тотчас выплюнула, когда горячая пища попала в ранку от выбитого вчера зуба. Только теперь мама посмотрела на нее.
— Открой рот, Валя! — сказала она.
Валентина послушно открыла рот, продемонстрировав матери пустое место в верхней челюсти.
— Тебя избили? — только и спросила мама.
Валентина не ответила. Мать смотрела на нее такими глазами, что девушка просто боялась говорить.
— Без зубов ты им будешь не нужна, — сказала мама, и в ее голосе Валентине почудился легкий намек на удовлетворение. — Теперь ты сможешь вернуться на строительство.
Валентина молча поднялась из-за стола и вышла из квартиры. У нее был жар, и довольно сильный, настолько сильный, что она не совсем понимала, спускается она по лестнице или, наоборот, поднимается. В конце концов Валентина все же оказалась на улице и пошла по тротуару. Но и идти нормально она не могла. При каждом шаге ее коленки подгибались, мышцы бедер протестующе ныли, и она двигалась неровной, приплясывающей походкой танцора диско. Или зомби. К счастью, час был ранний, и на холодных пустых улицах ей никто не встретился.
Валентина шла к дому Волшебника. Инстинктивно она выбрала верное направление, но ей не хватило сил. Она прошла совсем немного, потом села на кучу мусора, и ее вырвало. Кое-как отдышавшись, Валентина сунула руку в карман и достала ингалятор, но рука ее дрогнула; ингалятор упал на тротуар, а нагнуться она не могла из-за сильной боли в спине. Валентине пришлось упасть на землю и, отталкиваясь одной рукой, ползти к ингалятору, который откатился довольно далеко. В конце концов ее пальцы сомкнулись на холодном металлическом цилиндрике. Неловко прижав его к губам, Валентина трижды нажала на кнопку распылителя.