«Если», 2009 № 04
Шрифт:
Все в порядке.
Я вешаю его на ремень.
И плыву к чертовой двери.
Проем выглядит меньше, чем мне помнится, и совсем обычным. За свою карьеру дайвера я проходила сквозь бесчисленные двери, ведущие в чернильную тьму. Тьму, которая обычно расступается перед светом, исходящим от моего костюма.
Но сейчас я выключила освещение. Хочу видеть интерьер, каким я его запомнила. Хочу, чтобы показались огни.
Только ничего не выходит. Никаких огней. Настойчивое жужжание, раздающееся в ушах с самого нашего прибытия
Но это не голоса. То, что я много лет назад посчитала голосами затерянных душ, — это всего лишь что-то вроде шума работающего мотора. Я слышу его частоту и ритм, а мой мозг переплавляет эти звуки, вернее сказать, вибрации в музыку, то есть нечто вполне понятное ребенку.
Теперь я понимаю, что именно слышу, и впервые с той минуты, как вхожу в комнату, начинаю нервничать.
— Твое сердцебиение участилось, — сообщает Родерик из рубки управления.
— Отметь это, — отвечаю я и включаю освещение костюма. Теперь я вижу пол, потолок, окно, которое мы уже осматривали, и стены.
И это все.
Комната абсолютно пуста.
Если не считать Карла, плавающего в самом центре, лицом к полу. Ноги согнуты. Ступни слегка приподняты. Время от времени он на что-то наталкивается и меняет траекторию.
Либо он без сознания, либо…
Но я не позволяю себе додумать до конца. И пользуюсь ближайшей стеной, чтобы приблизиться к нему. Хватаю его за талию и тяну к себе. Его объемный костюм трудно удержать. Я отстегиваю поводок на моем ботинке и прикрепляю его к правому запястью Карла.
Такая процедура не совсем обычна: если действовать неосторожно, можно оторвать рукав костюма. Но я не хочу отпускать Карла. Дергаю за оставшиеся поводки.
Остается надеяться, что у Микка хватит умения, чтобы вытащить нас обоих.
Проходит не меньше минуты, прежде чем мы начинаем двигаться назад. Я слегка меняю положение, чтобы ненароком не удариться.
Пустота меня ошеломляет. Я ожидала увидеть не только огни, но и тени затерявшихся людей. Или их останки. Ну, хотя бы те вещи, которые они принесли с собой, вещи, выпавшие из их костюмов и оставшиеся навечно плавать в невесомости.
Предыдущие дайверы, пользовавшиеся прибором, утверждали, что не смогли вывести командора Трекова. Что он отказывался уходить. Неужели они лгали? Или видели что-то такое, чего не удалось увидеть мне?
Передо мной маячит открытая дверь. Я отталкиваюсь ногой от стены и взлетаю слишком высоко. Приходится отнять одну руку от поводка Карла, чтобы снова оттолкнуться — на этот раз от потолка.
Почти сразу же мы выскальзываем в дверной проем и оказываемся в уничтоженном жилом отсеке. Микк все еще держится за поводки.
Я толкаю к нему Карла, завожу назад
Проходит целая вечность, прежде чем она закрывается. Я покрыта потом, а мой костюм издает тихие гудки, предупреждая о чрезмерном напряжении. Родерик сообщает о том же, а Микк просит подождать, обещая прийти на помощь.
Но я не собираюсь ждать.
Дверь закрывается, и я налегаю на нее, гадая, как можно задраить ее навсегда, чтобы больше никому не пришло в голову туда сунуться.
Мне ничего не приходит в голову. Во всяком случае, ничего такого, что можно сделать быстро. Меня хватает лишь на то, чтобы запереть ее, после чего я выключаю гравитацию в своих ботинках. И взлетаю, едва успевая схватиться за поводок. Обхватываю Карла другой рукой и тащу за собой. Микк протестует, повторяя снова и снова, что может сам понести Карла.
Конечно, он может это сделать. Но не сделает. Это я привела сюда Карла. Я передала ему командование. Это я согласилась, когда он решил идти в эту Комнату.
Это моя ответственность.
И теперь мне нужно доставить его на скип.
На это уходит всего несколько минут. Теперь совсем нетрудно нести его. Микк плывет перед нами и открывает внешнюю дверь скипа. Вместе мы толкаем Карла в воздушный шлюз и следуем за ним.
Я отстегиваю поводок. И, уже закрывая внешнюю дверь, слышу крик Микка.
Я поворачиваюсь.
И вижу, как его трясет. Он смотрит сквозь лобовую панель Карла.
Я подхожу к ним.
Лицо Карла усохло. Глаз больше нет. Только черные дыры в том, что когда-то было красивым, полным жизни лицом.
— Он мертв… — удивленно бормочет Микк.
И тут я понимаю, что не удивлена. Наверное, я догадалась о смерти Карла, когда в двери появился его ремень. Карл слишком осторожен, чтобы потерять респираторы, оружие и прибор.
— Что с ним случилось? — спрашивает Родерик.
Я касаюсь стеклянной маски. Она поцарапана, помутнела, попорчена временем. Костюм стал таким хрупким, что расползается под моими пальцами.
Он не просто умер. Он задохнулся. Или замерз. Или и то, и другое вместе. В костюме кончился кислород. Системы жизнеобеспечения не работают. Он был брошен во мрак космоса, словно оказался за пределами станции без всякой защиты.
— Что-то заразное?
Голос Родерика повышается.
— Нет, — бурчу я. — По крайней мере, пока нет. Когда-нибудь мы все умрем…