«Если», 2010 № 09
Шрифт:
В современной фантастике насекомоподобные монстры, обладающие выдающимся интеллектом, с завидным постоянством появляются тогда, когда необходимо изобразить безжалостных и беспощадных врагов человечества.
Подобных инопланетян мы встречаем у А.Е.Ван-Вогта ближе к финалу романа "Оружейные магазины Ишера". У того же автора в "Войне против рулл" людям также угрожают разумные и жестокие насекомые. У.Тенн в рассказе "До последнего мертвеца" даже пытался научно обосновать, почему с человечеством сражаются насекомоподобные эотийцы, выступающие в роли абсолютного зла. Оказывается, ими движет та же биологическая ксенофобия, которая заставляет муравьев одного муравейника
Самым знаменитым произведением о войне с цивилизацией мыслящих насекомых, выступающих в роли непримиримых врагов людского рода, стал "Звездный десант" Р.Хайнлайна. Эта книга оказалась одновременно классикой фантастики и одним из самых жестко критиковавшихся текстов в истории НФ. Реалистически описанная война с цивилизацией жукоподобных инопланетян с планеты Клендату в книге Хайлайна ведется беспощадно с обеих сторон. Герои романа не сомневаются в необходимости тотальной войны с нечеловеческим противником и его поголовного уничтожения. Такая принципиальная "установка на ксеноцид" вызвала массу возмущение в прессе, а затем и язвительные пародии, среди которых выделяется "Билл — герой Галактики" Г.Гаррисона.
Книга Р.Хайнлайна была не только вершиной текстов о войне с насекомыми, но и одновременно ее фактическим завершением. Последующие фантасты уже не пытались сочинять тексты с таким же накалом ненависти, беспощадности и пафоса. В итоге обычно получались сочинения скорее ироничные. Так, у Р.Асприна в "Войне с жуками" (в русском варианте — "Войны империи Тзен") сражения разумных ящеров и разумных насекомых представлены с явным привкусом пародии (в том числе и на Хайнлайна).
И хотя членистоногие монстры еще и появлялись в виде абсолютных врагов вида "хомо сапиенс", это не становилось главной темой НФ-книг. Например, у К.Саймака в "Заповеднике гоблинов" человечеству противостоят колесники — своего рода футляры на колесах, внутри которых копошатся насекомые. Однако герои одолевают этих вполне отвратительных существ совсем не в ходе кровопролитной межзвездной войны, а слово "нетерпимость" — это чувство, являющееся движущим эмоциональным мотивом в книге Хайнлайна, — в мире "Заповедника гоблинов" является настоящим ругательством.
В ряде произведений враждебные насекомые выступают скорее в качестве символов, чем в виде реально действующих сил. Например, у Ф.Лейбера в повести "Большое время" люди участвуют в бесконечной войне двух сверхцивлизаций, Змей и Пауков, но представители этих инопланетян так толком и не появляются в тексте. Иногда авторы просто следуют традиции, выводя жестоких насекомых. В книгах Д.Брина из цикла "Возвышение" описаны многочисленные звездные расы, среди которых выделяются ненавидящие человечество богомолоподобные танду. Но появляются эти фанатичные враги людей лишь в нескольких проходных эпизодах.
Большинству авторов современной НФ насекомые агрессоры представляются уже затертым ходом. Во всяком случае, они сильно уступают в популярности ящерам или осьминогам. Даже в самой известной кинокартине, где действует вроде бы насекомоподобный инопланетянин — "Чужой" Р.Скотта, — убийца, пробравшийся на космический тягач "Ностромо", похож не столько на членистоногого, сколько на кровожадную ящерицу.
Если же в книге в военном столкновении оказываются виновны и люди, и разумные насекомые, как в романе О.Скотта Карда "Игра Эндера", то безжалостное уничтожение насекомоподобных представляется несомненным злом. И поэтому главному герою в романах-продолжениях "Голос тех,
В более поздней НФ дружелюбные и даже симпатичные разумные жуки и муравьи встречаются не так уж и редко. Одним из первых миролюбивых букашек изобразил известный "иконоборец" НФ Ф.Х.Фармер. В романе "Любовники" действие разворачивается на планете мыслящих жуков, и, право слово, ее обитатели часто выглядят гораздо человечнее экипажа землян, отправленного в звездный путь жестокой и фанатичной религиозной диктатурой, воцарившейся на нашей планете.
Симпатичных и дружески настроенных насекомоподобных можно обнаружить у Х.Клемента в "Экспедиции тяготение", К.Черри в "Радиусе змеи", А.Кларка в "Раме-2". Таджикский писатель А.Бахори в целом цикле книг ("Очкастая оса", "Чудеса планеты Нодар", "Возвращение") изобразил, как советский школьник не только сумел вступить в контакт с инопланетянином, похожим на осу, но и даже совершил путешествие на родную планету чужака.
В истории НФ настоящим гимном терпимости и взаимопомощи со стороны самых различных инопланетных рас стал цикл Д.Уайта о космическом госпитале. Среди персонажей этого научно-фантастического сериала читатель встречает множество разумных и доброжелательных насекомоподобных инопланетян, вроде эмпата-психолога доктора Приликлы, обитателя планеты Цинрусс. А вот А.Д.Фостер в трилогии о сироте Флинксе, начатой романом "Тарайимский кранг", изначально вывернул наизнанку привычную для ранней фантастики схему отношений между людьми и насекомыми. Земные путешественники, встретившие в космосе корабль жукоподобных инопланетян, не только моментально прониклись к ним самой искренней приязнью, но вместе с новыми космическими друзьями образовали межзвездный союз, начавший доминировать в Галактике.
И все же противостояние людей и насекомых в научной фантастике еще не закончилось. Фантасты продолжают рисовать новые сценарии самой последней битвы за место под солнцем. Об этом написал еще А.Кларк в рассказе "Пробуждение", герой которого, носивший прозвище Хозяин, оказывается замороженным на миллионы лет. И вот спустя невероятное количество времени его нашли ученые и вернули к жизни. Но изношенное сердце Хозяина этого не выдержало. "Ибо в последний момент своей жизни, увидев тех, кто стоял вокруг него, Хозяин понял, что долгая война между Человеком и Насекомым завершилась — и Человек не вышел из нее победителем".
Мария Галина
Двое — это уже народ!
Роман Терри Пратчетта "Народ" предназначен для подростков и, не входя в цикл "Плоскомирья", сюжет предъявляет вроде бы бесхитростный. Но это только на первый взгляд. Как хорошо известно любому поклоннику творчества этого на редкость изобретательного писателя, у Пратчетта не бывает сугубо подростковых вещей — как не бывает и бесхитростных сюжетов. За каждой его книгой кроется серьезная, едва ли не "архетипическая" идея, упакованная в яркое, захватывающее повествование.