«Если», 2011 № 06
Шрифт:
— Марбови! — крикнул он, подбежав к люку. — Беда! Скорее неси аптечку!
Жена уже ждала его, когда он вошел и положил сына на стол. Она не спросила, что произошло. Бросив единственный взгляд на сына, она повернулась к Ниболанте.
— Он мертв, — угрюмо проговорила она.
— Всего минуту назад он еще стонал.
— Он мертв, — повторила она. — Он не дышит.
Ниболанте попытался нащупать пульс, но не смог.
— Он так и останется мертвым? — спросила Чинапо.
— Да, — ответила мать. — И он лишь первый. Эта планета
— Он его не заметил, — пробормотал Ниболанте. — Это было такое маленькое животное.
— И ты его тоже не заметил, — сказала Марбови. — Но разница в том, что ты должен был его увидеть. — Она ненавидяще взглянула на мужа. — Ты и эта планета убили моего ребенка. Уходи и до обеда не возвращайся. Видеть тебя не могу!
Ниболанте хотел что-то сказать, но передумал и вышел на ледник, терзаемый чувством вины. Едва он оказался снаружи, люк за его спиной захлопнулся.
— И зачем? — пробормотал он. — Я ведь не собирался возвращаться прямо сейчас.
Но, едва вымолвив это, он понял, что жена запускает двигатель. Он помчался к люку и забарабанил в него.
— Что ты делаешь? — завопил он.
Разумеется, она не ответила. Через несколько секунд корабль взлетел, и Ниболанте понял: тот никогда больше не сядет на Землю.
Он обвел взглядом ледник. Оружие осталось на корабле. И любая защита от холода тоже. И все лекарства.
Он задумался — не спуститься ли с горы в одну из деревень, но он еще не был готов умереть, а наблюдения по поводу доброжелательности людей не внушали ему оптимизма. Впрочем, это мало что значило. Он остался один на чужой планете — последний из своего народа.
Ниболанте побрел по льду, высматривая укрытие от поднявшегося ветра и гадая, сколько дней он протянет до того, как станет второй жертвой на этой чужой горе.
2038 год
— Я себя ощущаю каким-то бесполезным, — сказал Рэй Гловер. — Да, это сказочное открытие, и мы, наверное, разбогатеем, возможно, даже станем знаменитыми, но факт есть факт — я звукооператор фильма о покойнике.
— Скоро у тебя работы будет выше крыши, — заметила Бонни. — Прежде чем уйти с горы, мы снимем интервью со всеми участниками экспедиции.
— Да, знаю. А пока сосредоточусь на правильном дыхании.
Ко мне подошел Чарлз Нджобо:
— Когда вы планируете связаться с вашими экспертами?
— Через несколько минут. Чем скорее, тем лучше.
— Не делайте этого, пока я не свяжусь с моим правительством, — предупредил он.
Меня это не обрадовало, но мы находились в его стране, поэтому выбора не оставалось.
И тут я заметил опускающуюся снежинку, потом еще одну и еще. Через три минуты нас окутала метель. Посмотрев вниз, мы могли разглядеть, что метрах в пятистах ниже идет дождь. Потом ненастье прекратилось столь же внезапно, как и началось.
— Что ж, теперь вы знаете, как он оставался незамеченным все это время, — сказал Джим Донахью, показывая на инопланетянина, припорошенного снегом.
К Нджобо подошел Муро и негромко с ним заговорил. Наконец Нджобо кивнул, и Муро ушел. Минут через пять он вернулся с найденной веткой, на которой еще остались листья. Подойдя к телу существа, он присел рядом и стал осторожно сметать снег с туловища и головы.
Нджобо как-то враждебно взглянул на меня, словно ожидая возражений, но это был, вероятно, лучший и самый безопасный способ избавиться от снега.
Я увидел, как кто-то из носильщиков приближается к телу. Остановившись, он какое-то время рассматривал его, но тут его заметил Муро и приказал вернуться к остальным носильщикам.
— Что тут у вас за проблема? — спросил я.
Горман поговорил с Муро на непонятном для меня языке, затем повернулся ко мне:
— Муро не знает этого носильщика, и не захотел, чтобы тот ошивался возле тела.
— Как он может его не знать? — удивился Донахью. — Разве они все не из одной деревни?
Горман покачал головой:
— Они из одного племени, но не из одной деревни. Муро почти все время работает старшиной носильщиков у альпинистов, поэтому нет ничего странного в том, что он прежде не видел этого парня.
Гловер зашатался и неожиданно тяжело опустился на снег.
— Ты в порядке? — заботливо спросила Бонни.
— Голова немного закружилась. И еще легкая одышка.
— Тогда посидите спокойно, не напрягайтесь, — посоветовал Горман. — Высота по-разному влияет на людей.
Гловер долго смотрел на существо, а потом пробормотал:
— Интересно, а как он с этим справлялся?
А если точнее, то зачем он подверг себя такому испытанию? Мы делаем вид, будто он может оказаться и не чужаком. Но ведь совершенно ясно, что он инопланетянин. Так что удерживало его на этой горе, когда перед ним лежала вся планета? Он прятался? От кого-то спасался? Или на этой горе имелось нечто, привлекавшее его больше всего остального на планете? Местные племена добились больших успехов, но они все еще примитивны по стандартам остального мира. Может быть, у него имелся какой-то план их развития? Но что в них могло настолько его восхитить и увлечь, чтобы он решил остаться на этом негостеприимном склоне?
Рэй Гловер был четвертым слепцом.
Что увидел звукооператор
Его звали Бнум Бнарр, и большую часть взрослой жизни он провел в тюрьмах на родной планете. Он не был вором или убийцей, мошенником или садистом. По мнению правительства, он был подстрекателем черни и мятежником. По его собственному определению, он был высоконравственным существом, запертым в совершенно аморальном мире. Судья считал, что его исправление невозможно, а поскольку на планете Графипо действовал мораторий на смертную казнь, то после ареста и седьмого приговора ему предоставили выбор: пожизненный срок или высылка на другую планету.