«Если», 2011 № 06
Шрифт:
— Бог, ты здесь?
Ответа не последовало, и он сообразил, что задал вопрос на родном языке. Тогда он повторил его на английском и арабском, но снова не услышал ответа. Квачама задумался: может, к богу следует обращаться только на арамейском, древнем языке, на котором разговаривали во времена распятия? В итоге он решил, что вряд ли, иначе на арамейском все говорили бы до сих пор.
Он был разочарован, но не обескуражен и через два дня уже стоял на склоне Олимпа, обращаясь и к богу вообще, и к Зевсу. Оба, если и существовали, проигнорировали его.
Далее он направился в Рим. Похоже,
Спустя две недели и еще одиннадцать фальстартов он оказался в Африке — последнем континенте, где еще мог рассчитывать на успех. Когда он увидел размеры египетских руин, у него возникло ощущение, что он приближается к цели — ведь храмы в Карнаке, Эдфу и Ком-Омбо наверняка были построены как жилища всевышнего. Он побывал в каждом из них, взывая к богу солнца Ра, чтобы тот заговорил с ним. Ра так и не отозвался, но Квачама уходил не сразу, а пытался вызвать на разговор Анубиса, Гора и Осириса — с тем же успехом.
Он все больше ощущал, как стареет и слабеет его тело, и знал, что это его последняя планета, его последний шанс задать те вопросы, ответы на которые он жаждал получить всю свою жизнь. Квачама попытал удачи в Абу-Симбеле, не получил ответа и пошел на юг.
Имелось много вариаций ислама, но Квачама уже побывал в Мекке и других святых городах. Поскольку он не получил там божественного отклика, а времени оставалось немного, он решил больше не искать бога Мухаммеда в Африке. Но компьютер сообщил ему о некоторых других религиях, у каждой из которых имелся свой бог, или собственная интерпретация того же бога, и Квачама решил, что они достаточно отличаются от тех религий, с которыми он уже ознакомился, поэтому имеет смысл потратить на них несколько из оставшихся у него попыток.
Первой в списке значилась гора Кириньяга, известная поселенцам и туристам как гора Кения. Но его не интересовали туристы и поселенцы, большинство которых поклонялись богу христиан и евреев, уже отвергшему попытки общения. Кириньяга была священной горой народа кикуйю, потому что на ее вершине жил их бог Нгаи.
Отыскав ровный и пустой участок на высоте трех с половиной тысяч метров, он посадил там корабль и включил маскировку. Антилопа бонго и ее жеребенок с любопытством взглянули на пришельца, когда он спустился из люка. Квачама посмотрел вверх и увидел покрытую льдом вершину примерно в двух километрах над собой. Да, подъем не будет прямым или легким, особенно в темноте (он по-прежнему принимал меры, чтобы никто его не увидел, поскольку эта планета еще очень долго не будет готова к межзвездным контактам), но с этим он уже примирился. Раньше он совершил бы такой подъем за ночь, максимум за две. Но это «раньше» было тридцать пять лет назад. А сейчас у него уйдет почти шесть дней, если подниматься ночью, а днем прятаться.
На высоте четырех километров растительность стала редеть, и скоро ее совсем не останется. Но Квачама устал, ему не хватало воздуха, и он пошел даже медленнее. Вершины он достиг лишь на восьмой день и огляделся, отыскивая признаки того,
— Нгаи, ты здесь? — спросил он. — Я должен поговорить с тобой, а времени у меня осталось мало.
Но если Нгаи и находился здесь, то решил не отвечать.
Квачама провел возле вершины еще день — и чтобы набраться сил, и чтобы дать Нгаи шанс передумать, если он все же здесь, но прячется.
Ничего не дождавшись, он начал спускаться. Добравшись до корабля, он рухнул на койку и проспал двое суток. А проснувшись, понял: следующая попытка станет последней, поэтому место надо выбрать особенно тщательно.
Компьютер считал, что лучший из оставшихся ему шансов — бог зулусов. Но еще до того, как оправиться в Наталь, Квачама понял, что есть религия, похожая на религию кикуйю — в племени, много раз воевавшем с кикуйю и никогда не проигрывавшем. Племя называлось масаи, а их бог Эн-Каи жил на вершине самой большой горы континента — Килиманджаро.
Он стал собирать дополнительные сведения, но его разум уже опережал компьютер. Нгаи и Эн-Каи. Кириньяга и Килиманджаро. Чем больше он размышлял, тем больше склонялся к мысли, что в религиозном плане кикуйю были лишь бледной тенью масаев. Он велел компьютеру дать ему раскладку религиозных предпочтений кикуйю. Двадцать один процент были приверженцами традиционной религии, а семьдесят девять — обращены в одну из форм христианства. Потом запросил те же данные по масаям. Девяносто три процента верили в Эн-Каи, и лишь семь оказались христианами.
Теперь он знал, почему не получил ответа на Кириньяге. Как масаи покорили кикуйю, так и Эн-Каи победил ложного бога Нгаи, который даже пытался украсть его имя. Значит, он отправится на Килиманджаро и в конце поисков, растянувшихся на всю жизнь, наконец-то найдет бога и получит ответы.
Квачама посадил корабль на одном из нижних склонов, включил маскировку и зашагал к вершине. Когда он пересекал лужайку, на него напал слон, и Квачама едва успел забраться на дерево. Слон простоял под деревом четыре часа, но в конце концов потерял к нему интерес и побрел по своим делам. Тогда Квачама слез с дерева и опять направился к вершине.
Он увидел леопарда, затащившего добычу в развилку древесных ветвей, но зверь не обратил на него внимания, и Квачама пошел дальше. Его энергия иссякала, тело постоянно болело, и Квачаме было уже все равно, увидят его или нет. Он решил, что будет подниматься и ночью, и днем, останавливаясь лишь, когда усталость или боль станут настолько сильны, что идти дальше без отдыха он уже не сможет. А как только сумеет, пойдет дальше.
За три дня он поднялся до границы леса. Там он последний раз обернулся и ступил на ледник.
Вскоре силы опять его покинули, и он присел отдохнуть. Съежившись, посмотрел на склон горы, потом обвел взглядом саванну. «Тут должно находиться жилище бога, — подумал он. — Кто еще мог бы сотворить такую потрясающую гору или такое величественное окружение для нее? И все прочие его создания живут на Килиманджаро вместе с людьми. Наконец-то я нашел место, которое искал все эти годы».
Он решил, что пора двигаться дальше, приготовился встать… и обнаружил, что не способен. Попробовал снова, однако ноги отказывались ему повиноваться.