«Если», 2012 № 08
Шрифт:
Тут было над чем подумать. И когда тяжесть в гравибарокамере сравнялась с тяжестью Дна, то есть стала почти нестерпимой, когда зашипел в клапане воздух, окончательно выравнивая давление, Валентин принял решение ничего не менять. Пока. До времени. Там видно будет. Сначала работа, потом остальное. Если Астра окажется непонятливой, придется оставить ее на Дне. Такова жизнь.
Пройдя Врата, сердечно распрощались. Астра исчезла и растворилась в сером городе, а Валентин первым делом нашел Леонардо Квая.
— Что нового?
— Прибыл «Конкистадор», его собирают, — с готовностью доложил рыжий
— Это правильно.
— Он сам на этом настоял.
— Тоже правильно. Туземцы по-прежнему околачиваются у ворот?
— Позавчера еще околачивались, — оживленно сообщил Квай. — С лозунгами: нечестно, мол, что Врата — собственность Терры, даешь свободную миграцию, долой акул межпланетного капитала и прочее единение пролетариев. О чем мы, понятно, сообщили местным властям. Те хоть бы хны. Шумно было. Я даже подумал, что будет штурм. Потом полиция все же вмешалась, когда толпа стала препятствовать проезду по улице…
— Интересно было бы посмотреть на ту полицию, — усмехнулся Валентин.
— А, ничего интересного. Подошли два хмыря с нарукавными повязками, поговорили с туземцами — те и разошлись.
— Мирно?
— Конечно. Это Дно, тут насилия почти не бывает. Полицейские им: чего, мол, стоите почем зря, грыжу наживаете? Вот и все.
— И оружием не пришлось грозить?
— У тех полицейских и дубинок-то не было, — сказал Квай. — Чего лишний груз таскать? А слово, оно ничего не весит. Надо просто знать, как разговаривать.
— Ты знаешь?
— Откуда? Я же не туземец.
Верно. Квай не был туземцем. Он считал дни, оставшиеся до возвращения, и, наверное, зачеркивал клеточки в календаре. Потому-то и был беспечен, по обыкновению экономя мышление. А Валентина информация насторожила.
При каком условии возбужденная орущая толпа безропотно подчинится всего-то двум невооруженным полицейским?
Только при одном: полицейские заодно с толпой, и толпа видит в них главарей.
Валентин пошел доложиться торгпреду. Как обычно, тот лениво плавал в личном бассейне и сейчас же пригласил гостя присоединиться. Распространяя запах хорошего алкоголя, участливо спросил о делах. Не вдаваясь в подробности, Валентин ответил, что дела идут как нельзя лучше.
— Да вы залезайте, залезайте сюда, поплавайте. — Торгпред делал рукой приглашающие жесты. — Не хотите? Напрасно. А вы крепыш… Только, знаете ли, Дно любого крепыша сломает. Оно кого угодно сломает.
— И донников? — спросил Валентин.
— Они давно сломлены. Разве вы не видите? Хотите знать, что я думаю по поводу их стартового комплекса?
— Конечно, хочу.
— Бутафория. — Торгпред икнул. — Они очень стараются, но сами не верят в успех. Кому как не им знать, что такое Дно? С вероятностью в девяносто девять процентов у них ничего не выйдет, и они это прекрасно понимают. Вы спросите: а зачем же тогда они тратят на свою катапульту столько времени, сил и средств? Попытайтесь-ка ответить сами.
Валентин пожал плечами.
— Если все так, как вы полагаете, то резон может быть лишь один: произвести впечатление на Терру, выторговать субсидии… Но вы в самом деле так думаете?
— Я знаю, что такое Дно, — засмеялся торгпред и, нечаянно погрузившись, забулькал. Валентин покинул торгпреда в некотором сомнении. Вот и еще одна версия… Маловероятная? Скорее всего, да, но ведь торгпред верно сказал: Дна и донников лучше него никто не знает… Э! Теория теорией, а катапульта катапультой. Лишь после ее уничтожения теория станет практикой.
Уничтожить. Так решено, а значит, так и будет. Перекрыть донникам выход в космос. Изъять эту мечту у всех их потомков до двунадесятого колена. Накрепко заткнуть эту бутылку с джинном и залить пробку сургучом.
Сколько там джинн из древней сказки сидел в бутылке — тысячу лет, кажется? Приемлемый срок.
Глава 12. Долететь и вернуться
Ночью здание начало тихонько подвывать. Нетрудно спроектировать и возвести массивный куб торгпредства без всяких окон, заменив их обзорными экранами, но избавиться от вентиляционных шахт гораздо сложнее. На столицу обрушился ветер. Навалившись, он стал напоминать водный поток за прорванной дамбой, он нес вырванные с корнем кусты и всякий хлам, перед ним нельзя было устоять, и столичные жители попрятались по своим конусообразным жилищам, лишь мотало туда-сюда чью-то заякоренную черепахоподобную машину перед фасадом торгпредства. Дробясь на бурные ручьи, поток заливал все щели, визжал и выл в автоматических заслонках вентиляционной системы, и стены дрожали мелкой дрожью.
— Это еще не ураган, — разъяснял Квай. — Это лишь предвестник, к утру стихнет. Перед сезоном ураганов бывают такие предвестники, иногда один, а порой и три-четыре. Беды от них нет, вот настоящие ураганы — те да. Куда мощнее.
Утешил называется.
— Значит, катапульту такой предвестник не разрушит? — спросил Марек.
— Вряд ли. Донники знают, как строить.
Мимо обзорного, во всю стену экрана пронесло в свете прожекторов дохлого птеродактиля. За ним, крутясь и хлопая дверью, пролетел какой-то сарай, взмыл в бурлящее небо и рассыпался. Поежившись, Валентин выключил экран.
— Стало быть, вылететь придется утром, — подытожил Марек. По плану предполагался ночной вылет: меньше шансов, что заметят. Пусть лететь должен был один лишь посмертный киборг, пусть оболочка его бублика поглощала радиоволны и мимикрировала, но лишняя подстраховка не мешала.
Теперь предстояло обойтись без нее.
— Пожалуйста, изложите еще раз план действий, — попросил Валентин.
У него было ощущение, что знаменитый диверсант Марек Бем внутренне потешается над ним и его озабоченностью. Но школа есть школа: голос бублика-киборга был ровен и деловит.
— Я вылетаю, как только позволят погодные условия. Поскольку вылет, вероятно, состоится в светлое время суток, я свечкой набираю высоту и теряюсь в облаках, минимизируя шанс быть обнаруженным визуально. Остаются лишь радары туземцев, но и тут вероятность обнаружения минимальна. Набрав высоту, ложусь на курс. По прибытии провожу воздушную разведку в районе стартового комплекса и стратиграфическую съемку вулкана. И возвращаюсь на базу, проще говоря, сюда. Я должен принять все меры к тому, чтобы не дать противнику обнаружить себя. Это все.