Если бы мы знали
Шрифт:
– Да.
– Уверена? Взгляд у тебя печальный.
– Все нормально. – Я глубоко вздохнула и улыбнулась. – Я тоже тебя люблю.
Уж эти слова дались мне легко.
Еще никогда я так быстро не переодевалась из своего платья для церкви в спортивный костюм. На глаза накатывали слезы обиды. В дверь постучали, и я закусила губу, чтобы не заплакать.
Мама заглянула в комнату и, увидев, как я одета, поинтересовалась:
– Выходишь на пробежку? Прямо сейчас?
– Ага.
– Посреди разговора?
– Нет. Для меня разговор окончен.
Просунув ногу в кроссовку, я села на край кровати. Мне все еще не верилось в то, что я услышала от родителей. До выпуска всего три месяца. Я думала, что уж о высшем образовании мне волноваться не придется, и вот оказалась в подвешенном состоянии. Я наклонилась, чтобы завязать шнурки, но пальцы слушались плохо.
– Знаю, Ханна, ты расстроена. И я тебя в этом не виню. – Мама присела рядом и потянулась было положить ладонь мне на колено, но передумала, и ее рука неловко застыла в воздухе, прежде чем опуститься на одеяло между нами. – Твой папа хотел сделать как лучше, ради…
– Только не говори, что ради меня! – огрызнулась я. – Скажи честно: ради школы. Он, как обычно, старается для своей школы!
– Это не так. Ты несправедливо его обвиняешь, Ханна. Да, твой папа многим пожертвовал ради школы, но и для тебя он сделал немало. Больше, чем ты думаешь.
Я подхватила вторую кроссовку с пола, надела и стала поспешно шнуровать. Мне не терпелось как можно быстрее убраться отсюда. Помчаться по твердому асфальту, наполнить легкие обжигающим воздухом.
Я молчала, а мама продолжала говорить.
– Он сделал вложение, и оно должно было уже окупиться. И скоро обязательно окупится, вот увидишь, и все от этого только выиграют. Школа. Наша семья. Твое будущее. Пускай с первого взгляда этого не понять, но папа поступил так ради тебя, Ханна.
Я чуть не рассмеялась ей в лицо.
– Он потратил деньги, отложенные мне на учебу. Скорее всего, теперь я не попаду в Бостонский университет. И ты говоришь, что он сделал это ради меня?
– Почему ты решила, что не попадешь? Конечно, ты поступишь в Бостонский университет, тут и вопросов быть не может. Просто подождешь годик, поучишься пока в муниципальном колледже. Многие ребята так делают.
– Я четыре года корпела над учебниками, чтобы меня взяли в тот университет, в который мне хочется. Каждую секунду свободного времени я тратила на внеклассные занятия и благотворительные мероприятия, часами репетировала с «Рассветом Воскресения», выступала с концертами – все только потому, что ты заявила, будто участие в хоре а капелла [2] повысит мои шансы попасть в университет!
2
А кап'eлла (итал. a cappella, «как в капелле») – пение (как правило, хоровое) без инструментального сопровождения. Прим. ред.
– О, перестань… Ханна, ты преувеличиваешь. Тебе
Видимо, мама сама поняла, что ее слова прозвучали так, будто они с папой уже приняли окончательное решение, хотя десять минут назад, когда мы разговаривали в гостиной, меня заверяли, что ничего еще не известно наверняка.
– Слушай, – уже бодрее и увереннее сказала она, – никто не говорит, что непременно все так и будет. Вовсе не обязательно! Мы просто решили тебя предупредить, на всякий случай.
Предупредить?
Мне даже смотреть на нее не хотелось. Конечно, я вела себя несправедливо по отношению к маме. Это не только ее вина. И идея наверняка была папина.
– Теперь я жалею, что мы тебе об этом сказали. – Мама шумно вздохнула, и я опять вспылила:
– Это почему? Надо было еще несколько месяцев назад во всем мне признаться! Например, в декабре, когда я получила письмо о том, что меня приняли! Мы тогда пошли в ресторан на праздничный ужин, помнишь? И вы с папой уже знали, что у нас нет денег на университет. За что вы так со мной поступили?!
Мама помрачнела, закусила губу и отвернулась к окну. Что-то было не так.
Я вспомнила тот декабрьский вечер. Мама с папой чуть не лопались от гордости. Не похоже было, что они притворяются.
Что же изменилось с тех пор, на что еще могли потребоваться деньги? И тут меня как обухом по голове ударило.
– Это из-за Аарона, да?
Место музыкального руководителя пустовало больше года. В январе папе наконец удалось переманить Аарона Донохью из большой роскошной церкви в Хьюстоне. Помню, он тогда сказал, что его молитвы услышали. Папа создал «команду мечты».
– Аарон – ценная находка для нашей школы, но ему приходится много платить за работу.
Аарон. Вот это ирония. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я встала с кровати и подошла к двери. Мне так хотелось покинуть – и как можно скорее – эту комнату, этот дом, этот город.
– Ханна, – позвала мама. Я обернулась через плечо. – Все образуется. Нам нужно только верить.
«Да, – подумала я, – больше ничего и не надо. Почему бы мне не прийти в отделение приемной комиссии Бостонского университета в первый день учебы и не сказать: Здравствуйте, я Ханна Жаккар. У меня нет денег, но вот, возьмите. Целый вагон веры».
– Бог поможет, Ханна. Ты же знаешь. Он всегда помогает.
Жаль, что сейчас я не верила в это так, как раньше. Я прищурилась и спросила:
– Правда ли, мама?
Она широко распахнула глаза и посмотрела на меня: в ее взгляде потрясение смешивалось с разочарованием. На мгновение я даже пожалела о своих словах, но мне стало легче от того, что я наконец сказала это вслух.
– Да, я верю, что Он правда нам поможет.
– Ну лучше бы Ему поспешить. Оплатить учебу надо до июня.