"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

Романенко Константин Константинович

14 апреля 1935 года начальник Штаба РККА А.v И. Егоров подготовил доклад по развитию Вооруженных сил на 1936–1938 годы. В нем отмечался большой рост вооружений во всем «буржуазном лагере» и то, что выявившийся германо-польский блок в первую очередь направлен против СССР. Это заставляло руководство РККА рассматривать Западный театр военных действий в «качестве актуального фронта». Предполагалось, что уже в 1936 году германо-польский блок во взаимодействии с Финлянди­ей может выставить до 120 пехотных дивизий, а к 1938–1939 годам совместно с Японией — до 250 пехотных ди­визий и 20 пехотных бригад.

Исходя из необходимости иметь в случае войны на Западе 140 стрелковых дивизий, Штаб РККА предлагал сформировать 12 соединений нового типа, в качестве

кадровых стрелковых дивизий укрепленных районов численностью до 7000 человек, включив в них гарнизоны 7 УРов. Одновременно намечалось перевести на кадровое положение 29 стрелковых дивизий, в числе всех дивизии БВО и 17 дивизий УВО, дислоцированных на правобережье Украины, усилив их до 7-тысячного состава. В целом предполагалось иметь в мирное время в составе РККА 100 стрелковых дивизий и 175 — после мобилизационного развертывания. В итоге численность стрелковых войск должна была увеличиться на 210 000 человек и достигнуть 604 тысяч.

Данный план был принят за основу, и в мае 1935 года, с изменениями, он был утвержден постановлением Политбюро ПК ВКП(б) и СНК СССР. Увеличение числа стрелковых дивизий намечалось до 100 к 1.1.1937 и до 106 — к 1.1.1938. В результате реализации намеченных мероприятий подверглись реформе как органы высшего военного управления, так и структура стрелковых войск.

17 мая 1935 года была радикально изменена военно-административная система РККА. Вместо 8 военных округов и 2 отдельных армий создавались 13 военных округов — Московский, Ленинградский, Белорусский, Киевский, Харьковский, Северо-Кавказский, Закавказский, Средне-Азиатский, Приволжский, Уральский, Сибирский, Забайкальский и Дальневосточный.

Все лето и осень 1935 года Наркомат обороны и штабы военных округов вели работу по вопросам оптимального размещения и развертывания новых соединений, подготовки новых штатов и особенно по реорганизации войск укрепленных районов. Начавшаяся реформа армии сопровождалась и другими организационными мерами. Решением Политбюро от 5 сентября с 22-го числа Штаб РККА был переименован в Генеральный штаб, а на следующий день «Правда» опубликовала постановление ЦК и Совнаркома «О введении персональных военных званий начальствующего состава РККА» и об утверждении положения «О прохождении воинской службы командным и начальствующим составом РККА».

22 ноября 1935 года был создан Военный совет при наркоме обороны, а 3 декабря в армии была введена но­вая форма и знаки отличия на петлицах и рукавах. Сержантам и старшинам — треугольнички, лейтенантам — кубики. Старшим офицерам полагались прямоугольные знаки отличия, прозванные в обиходе «шпалами»: капи­тану — одна «шпала», майору — две, полковнику — три. Правда, в 1935 году руководство наркомата не решилось на возвращение генеральских званий. Это произойдет в 1940 году. Пока же вместо них появились звания: ком­бриг (равно полковнику) — один ромб, комдив (генерал- майору) — два ромба, комкор (генерал-лейтенанту) — три ромба, командарм 2-го ранга (генерал-полковнику) — четыре ромба, командарм 1-го ранга (генерал армии) — четыре ромба и звезда.

Фактически эти звания соответствовали занимаемым высшим должностям в армии. Говоря иначе, это свидетельствовало о том «чиновничьем» положении, которое занимали военнослужащие в армейской иерархии. Это же относилось и к званиям маршалов. Свои звания появились и у политработников. В их числе: младший политрук (равно лейтенанту), старший политрук (капитану), батальонный комиссар (майору), полковой комиссар (пол­ковнику), бригадный комиссар (комбригу), дивизионный комиссар (генерал-майору), корпусной комиссар (гене­рал-лейтенанту), армейский комиссар 2-го ранга (генерал-полковнику), армейский комиссар 1-го ранга (генералу армии).

Следует сказать, что впоследствии такая иерархическая субординация политработников дала основания для спекуляции историков, запустивших в обиход миф «об уничтожении» накануне войны «40-ка тысяч полководцев» — элиты «командного

состава Красной Армии». Впервые эта инсинуация была озвучена в докладе Хрущева с трибуны XX съезда КПСС:

«Весьма тяжкие последствия, особенно для начально­го периода войны, имело так же то обстоятельство, что на протяжении 1937–1941 годов в результате подозрительности Сталина по клеветническим обвинениям истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и полит­работников. На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоев командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке[138]».

Не будем рассматривать, что дал военным хоть «какой- то» опыт «войны в Испании» и боев у озера Хасан и у реки Халхин-Гол. Абсурд в том, что спустя 50 лет практи­чески эту же мысль навязывают выпускникам российских школ преподаватели истории! Так, авторы «пособия для учителя» «Методические рекомендации. История России XX — начало XXI века» для 11-го класса Ю. А. Щетинов, Л. В. Жукова пишут:

«Огромный урон боеспособности армии нанесли сталинские «чистки». Только с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. репрессиям подверглись почти все командиры дивизий и бригад, все командиры корпусов и командующие войсками военных округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около половины командиров полков. Из 733 человек высшего командно-политического состава Вооруженных сил (от комбрига до маршала) погибло 579.

Армия оказалась в руках военачальников, чьи знания и стратегическое мышление соответствовали уровню Первой мировой и Гражданской войн, либо поспешно выдвинутых малоопытных командиров (в силу резкого увеличения численности воинских частей в предвоенные годы). К началу 1941 г. только 7% из их числа имели высшее военное образование».

Обратим внимание на очевидные нелепости, если не сказать идиотизм, логики авторов пособия. Из сказанного вытекает, что вследствие репрессий 733 военачальников «высшего командно-политического состава» армия оказалась в руках неграмотных командиров, чьи «знания и стратегическое мышление соответствовали уровню Первой мировой и Гражданской войн». Но, во-первых, даже думающий школьник вправе спросить учителя: а какие знания и опыт были у репрессированных военачальников? И на каких войнах, кроме Гражданской, совершенствовали свое «стратегическое мышление» Тухачевский, Якир, Уборевич и другие расстрелянные «полководцы»?

И, во-вторых, где нарком Ворошилов мог взять «опытных» военных? И откуда Наркомат обороны черпал «по­спешно выдвинутых малоопытных командиров»? Но сошлемся на мнение профессионалов, более компетентных, чем преподаватели истории. О том, что в действительности представляли собой «истребленные» командные кад­ры РККА, свидетельствует оценка специалистов герман­ской разведки, сделанная в начале 1933 года:

«Общая оценка армии. Значение армии в общем поднялось до такой степени, что она в состоянии вести оборонительную войну против любого противника. При нападении на Красную Армию современных европейских армий великих держав возможная победа их на сегодня может быть поставлена под вопрос. При своем численном превосходстве Красная Армия в состоянии вести победоносную наступательную войну против своих непосредственных соседей на Западе (Польша, Румыния)...»