Если бы ты знал...

Рамм Тина

Когда мы прошли в вестибюль здания, я встретилась как минимум с тремя настороженными мужскими взглядами. Мы подошли к стойке ресепшена, за которой стоял широкоплечий мужчина с татуировкой льва на груди, просвечивающая сквозь его тонкую серую майку. Мужчина мельком взглянул на меня и принялся разговаривать с Клаймом, пока выдавал ему ключи от шкафчиков. Когда мы шли по узкому коридору, то все мужчины пожимали Бейкеру руку, а на меня смотрели лишь боковым зрением. Если они и забывали, раздевая меня взглядом, то опомнившись, сразу же косились на Клайма и опускали глаза в низ.

–

Почему все так смотрят? Ты и их успел запугать?

– Это мой клуб, – спокойно произнес Клайм, открывая мне дверь в раздевалку. – И они не боятся меня, а уважают.

Когда дверь за нашими спинами захлопнулась, я почувствовала запах мужского пота и одеколона, несмотря на то, что ни одного мужчины не было в этой комнате.

– У меня нет спортивной одежды… – как только осознание пронзило меня насквозь, я резко остановилась и повернулась к Клайму.

– Тебе она пока не понадобиться.

Клайм поставил свою спортивную сумку на скамью между металлическими шкафчиками и выпрямился, окинув меня стальным взглядом. На нем была обычная черная футболка, которая облегала изгибы его мускулистого тела и такого же цвета шорты. Внезапно он приблизился ко мне, взял мое запястье, положив на пульсирующую точку свой большой палец, и повел меня обратно к выходу. Выход находился с левой стороны, но к моему удивлению, Клайм повел меня в совершенно противоположную сторону, к узкой темной лестнице, которая вела в подвал. Я усмехнулась, подумав о том, что он ведет меня в звуконепроницаемую комнату, чтобы там убить. Бейкер с интересом заглянул в мое лицо, пытаясь разгадать, что вызвало у меня вспышку смеха.

Когда мы спустились вниз, то вошли в первую дверь справа, и тогда я поняла, куда меня привел Клайм. Это был тир. Темные стены, такого же оттенка пол и яркие лампы, свисающие сверху. Множество мишеней и оружие на любой вкус, висящее на стенах.

Клайм отпустил мою руку и уверенной походкой подошел к стене с оружием и снял с нее небольшой металлический пистолет.

– Мне стоит начать переживать за свою жизнь? – от всего происходящего по моей спине пробежал холодок. Неужели все действительно так серьезно и мне стоит начать оглядываться по ночам на улице?

– Галлахер хочет сделать мне больно и ты не тот человек, с помощью которого это можно сделать, – произнес он холодным тоном и протянул мне специальные очки и наушники для стрельбы. – Надевай.

– Окей, я поняла, что я никто для тебя, – я закатываю глаза, но все же беру снаряжение. – Тогда для чего все это представление?

– Считай это моя благодарность за спасенную жизнь, – он встал рядом, не надевая наушники, и стал целиться в мишень. – Ты – легкая мишень для больных ублюдков, и умение пользоваться оружием тебе не навредит.

– Для таких, как ты?

Холодный взгляд. Спокойное выражение лица. Я отвела взгляд, и мне стало не по себе. Внезапно раздались несколько выстрелов, и я подпрыгнула на месте. Я метнула взгляд вперед и увидела, что Клайм ни разу не промахнулся. Черт, когда он научился так хорошо управляться с оружием?

– Теперь ты.

Он протянул оружие, а я взяла его в свои руки. Несмотря на то, что пушка состояла

из металла, пистолет в моей руке был почти невесомым. Я вытянула руки, как это недавно делала Клайм и стала целиться в мишень. Внезапно его горячее тело оказалось рядом, прямо за моей спиной. Он прижался ко мне слишком плотно, но, уверена, это было необходимо для того, чтобы он показал мне, в какую стойку вставать, а не для того, чтобы лишний раз насладиться теплом моего тела. Его пах прижался к моим ягодицам, и я почувствовала, как его член твердеет с каждой секундой и, кажется, Клайм этого совсем не стеснялся. Я самодовольно улыбнулась, зная, что он не видит моего лица.

– Держи руки прямо, не дрожи, – его сильные руки обхватили мои и направили пистолет в мишень. По всему телу, вопреки моему желаниею, пробежали мурашки и я вспомнила, как хорошо бывает в его объятиях. Я слегла тряхнула головой, чтобы избавить себя от посторонних мыслей. – Когда ты выстрелишь, почувствуешь отдачу оружия, поэтому ты должна крепко держать рукоятку.

Его голос звучал где-то над моим ухом, но из-за того, что он был хриплым от нарастающего между нами возбуждения, из-за твердеющего паха, который впивается мне в ягодицы, и из-за цитрусового аромата его кожи, который остался неизменным спустя два года разлуки – мне было крайне тяжело сосредоточиться. Мое тело все еще было во власти Клайма и я этого не отрицала.

Внезапно он отпрянул от меня и оказался прямо перед стволом пушки. Я вздрогнула, потому что мой палец уже уверенно лежал на спусковом крючке.

– Что ты делаешь? – мои руки задрожали. – Ты не боишься, что я выстрелю в тебя?

Совсем недавно он целился в меня из похожего пистолета, а теперь мы поменялись местами.

– Тебе необходимо снять предохранитель, это дало бы мне время увернуться.

Если я и хотела в него выстрелить прямо сейчас, то ему бы удалось с легкостью увернуться. Клайм поправил пистолет в моей руке и вновь оказался за моей спиной.

– Стреляй так, как ты это сделала два года назад, пытаясь убить ублюдка, пытающегося меня задушить.

Дрожь волной прошла по моему телу. Он помнит. Это был день, когда я убила человека. Не знаю, как мне удалось точно попасть в голову убийцы, но расстояние было небольшим или наверное, мне просто повезло. И моя удача спасла Клайму жизнь.

Мой палец согнулся и я выстрелила. Адреналин мощным толчком хлынул в кровь, заставляя мой пульс ускориться, а глаза широко раскрыться. Я почти попала, не в самый центр конечно, но в пределы мишени. Волнующее возбуждение от выстрела пронзило мое тело и мне захотелось попробовать снова.

В тире мы провели около часа, но после того, как мои руки стали дрожать от усталости, мы все же вернулись в раздевалку. Там по-прежнему никого не было.

– Не понимаю, зачем мне уметь обращаться с пистолетом, если я никогда не буду держать его в руках, – сказала я, когда Клайм хлопнул дверью раздевалки. – У меня есть складной нож на случай чего.

– Правда? – его брови впервые дернулись.

– Да, я ношу его в сумочке, – я сажусь на скамью. – Одинокой девушке приходится думать о самозащите.