Если дверь без замка…
Шрифт:
Украдкой бросив взгляд на Карлотту, Джон с досадой заметил, что та пожирает своего дядю восхищенным взглядом.
– Ваша речь весьма впечатляет, капитан, – признал Хэллет. – Но факты остаются фактами. Мистер Эган был у Дэна Уинтерслипа в ночь убийства и до сих пор отказывается сообщить о цели своего посещения. К тому же его окурок найден у дверей в доме убитого.
– Этот окурок является уликой не против Джима Эгана, а против вас, капитан, – вступил в разговор следователь Грин. – Нам стало известно, что вы были знакомы с убитым и ваши отношения были неприязненными.
– А как, по-вашему, мичман британского военного флота может относиться к бывшему работорговцу, да еще и обокравшему своего капитана?
– В прошлый понедельник вы приехали в Гонолулу, а на следующий день снова уехали. Вы виделись с покойным Дэном Уинтерслипом?
– Нет, я не виделся с ним.
– А как вы объясните, что ваш окурок был найден у двери его гостиной на следующий день после убийства? Это не может быть окурок от папиросы мистера Эгана: он курит сорт, содержащий турецкий табак, а здесь чистейшая «Вирджиния», как и в той папиросе, которой вы в субботу угостили мистера Чана.
– Все очень просто: я предпочитаю именно этот сорт табака. Да, я был в доме покойного Дэна Уинтерслипа, но навещал не его, а мисс Минерву, живущую там. Я приходил туда в понедельник в пять вечера, это нетрудно проверить.
– Почему вы не потрудились об этом сообщить? – спросил Джона мистер Хэллет, сердито уставившись на молодого человека.
– Должно быть, потому, что до сих пор имя капитана Копа находилось вне сферы интересов нашего расследования.
– Но в таком случае, – снова подал голос Грин, – по какой причине покойный Уинтерслип боялся вашего брата?
– У него были причины бояться многих людей. Мой брат не желает сообщить о своих взаимоотношениях с покойным Дэном, разве в этом есть что-то незаконное?
– В этом – нет, но ваш брат был последним, кто видел Уинтерслипа живым, и к тому же отказывается отвечать на вопросы. Исходя из всего этого…
– В таком случае я немедленно приглашаю сюда адвоката.
– Как вам будет угодно, – с ироничной улыбкой ответил Грин. – Позвольте пожелать вам всего наилучшего.
– Джим, – обратился капитан к мистеру Эгану, который до сих пор сохранял молчание. – Если дело дойдет до судебного процесса, я совершу все возможное, чтобы тебя вытащить. Но подумай, как отразится подобная огласка на судьбе Карлотты, не говоря уже о том, что вся эта история огорчает ее. Насколько я понимаю, ты попал в такую скверную ситуацию именно из-за нее…
– С чего ты это взял? – встрепенулся мистер Эган.
– Нетрудно догадаться, дорогой Джим. Ты хотел, чтобы твоя дочь закончила учебу в Англии, но у тебя не было на это денег. Чтобы не огорчать дочь, а также из гордости ты написал ей, что средств достаточно. Ты мучишься вопросом, где достать необходимую сумму, а затем встречаешь Уинтерслипа – и решаешься на не самый красивый шаг. Но мы с Карлоттой понимаем, что ты совершил это исключительно с благородной целью. Не так ли, дорогая племянница?
– Да, – чуть слышно произнесла девушка, едва сдерживая слезы. – Если бы ты, папочка, все мне сказал с самого начала…
– Джим, – снова обратился капитан Коп к брату. – Прошу тебя забыть о самолюбии и рассказать все, что от тебя хотят услышать. Господа, надеюсь, рассказ моего брата не станет достоянием прессы?
– Я уже несколько раз клятвенно обещал ему это! – воскликнул следователь Грин.
– Если придерживаться точности, не менее десяти раз, – подтвердил Хэллет.
– В восьмидесятых годах, – начал Эган, – я служил в одном из банков Мельбурна. Однажды ко мне пришел необычный клиент. Он назвался явно вымышленной фамилией и принес для размена кожаный мешочек, полный золотых монет. Я отчетливо помню их – мексиканские, испанские, английские монеты, некоторые были очень грязными. Этот человек приходил еще несколько раз, но приносил для размена уже меньшие суммы. Разумеется, все это выглядело подозрительно, но деньги, которые он оставлял мне на чай, были существенными для помощника кассира.
Через год (я тогда уже переехал в Сидней) до меня дошли слухи о краже на судне «Дева из Шайло». Я сразу подумал, что Дэн Уинтерслип и мой необычный клиент являются одним и тем же человеком. Но, во-первых, меня никто не спрашивал, а во-вторых, я все же получал от него немалые чаевые…
Прошло двенадцать лет, и вот уже в Гонолулу я встретил Дэна Уинтерслипа. Да, это был тот самый человек, который разменивал у меня деньги. Мы тотчас же узнали друг друга. Поверь, Артур, я нередко испытывал денежные затруднения, и ни разу мне и в голову не приходило прибегнуть к шантажу. Но за два месяца перед этим родственники, с которыми я много лет не поддерживал отношений, предложили отправить Карлотту в Англию, чтобы она смогла наконец повидаться со своей бабушкой. Меня спросили, располагаю ли я каким-нибудь состоянием, и я, разумеется, ответил утвердительно. На самом деле я едва сводил концы с концами.
По странному стечению обстоятельств именно тогда приехал Томас Брэд, сын капитана, которого обокрали после смерти. Я бы ограничился тем, что за определенное вознаграждение рассказал ему все, что знаю о Дэне Уинтерслипе, – но понял, что Брэд не в состоянии заплатить нужную мне сумму. Проведя некоторое время в печальных размышлениях, я позвонил Уинтерслипу…
Когда до назначенной с ним встречи оставалось всего несколько часов, раскаяние охватило меня, и я снова связался с ним по телефону, желая взять свои слова назад. Но тот настоял на встрече и, едва я вошел, сразу протянул мне вексель на пять тысяч долларов. Я взял его и ушел, испытывая жгучий стыд. Я тянул время и не мог заставить себя получить деньги по этому векселю, а когда дочь принесла его сюда, разорвал на мелкие кусочки. Да, моему поступку нет оправдания, но я сделал это для твоего счастья, Карлотта!
Конец ознакомительного фрагмента.