Если красть, то миллион
Шрифт:
– Вот таким путем, – удовлетворенно сказала Лада Мансуровна. – Теперь слушай. Есть два варианта. Первый: сейчас Семен срывает со стены парочку эстампов, разбивает графин, вообще учиняет художественный беспорядок, а я вызываю милицию и заявляю, что моя сотрудница Литвинова Лидия Дмитриевна ворвалась сюда пьяная вдрабадан и устроила дебош. Перед этим я разорву свой костюм, а Сема вмажет мне две легонькие пощечины. И засвидетельствует, что ты набросилась на меня с кулаками, и если бы не он… Мы тебя посадим, Лидуся, посадим! Причем с большим удовольствием! – Она хрипло хохотнула. – И сама посуди, кто в этом случае будет тебя слушать? Кто поверит хоть одному твоему слову?
– А костюмчика своего вам не жалко? – с трудом выдавила Лида трясущимися губами.
– Представь себе, нет! – с видимым удовольствием отозвалась Лада Мансуровна. – Нарочно сегодня именно этот надела – который, как ты образно выразилась, идет мне, как корове седло! – И, увидав, как взлетели брови Лиды, зло усмехнулась:
– Ну конечно, я понимаю, ты не рассчитывала, что я это услышу.
А я вот услышала!
– Господи, – тихо, как бы про себя, сказала Лида, – какое мещанство.
Какая все это чушь! Зачем, ну зачем…
– Это я тебя должна спросить, зачем! – взвизгнула Лада Мансуровна. – Какого рожна тебе надо? Кто тебе и сколько заплатил? Да неужели я платила меньше? Вот уж вроде бы никогда не жлобилась… А тут какой-то пшик, одна выдача – и все, ты на себе можешь поставить большой и черный крест. Ты хоть понимаешь, что начисто обрубила сук, на котором сидела? Тебе ведь больше никто и никогда не даст никакой работы! У каждого есть какие-то свои тихие дела-делишки, а тебе больше верить нельзя. Один раз продала – и снова продашь!
Но со мной этот номер больше не пройдет, не надейся. И не надейся подзаработать в других газетах. Сейчас ты позвонишь этому своему поганцу и велишь привезти негативы и оставшиеся фотки, поняла?
– Нет, – спокойно сказала Лида. – Не поняла, кому я должна позвонить и что попросить.
Мгновение Лада Мансуровна смотрела на нее, дрожа от злости тугими щеками, потом выдавила улыбочку:
– Дитя мое, никогда не предполагала, что ты извращенка. Строила из себя настоящую леди, а оказывается, у тебя такие же гнусные вкусы, как у наших теток? Тех хлебом не корми – дай пообнажаться перед… сама знаешь, перед кем, а тебе, значит, нравится, когда тебя бьют? Семен!
Семен приоткрыл дверь в коридор, высунулся и окликнул:
– Булка!
Через мгновение на пороге вырос тот самый жуткий парень с переломанным носом и остановившимся взглядом.
– Кого? – спросил он негнущимся голосом. Семен кивнул на Лиду.
– Только осторожно, – заботливо сказала Лада Мансуровна. – Нам ее еще в милицию сдавать, так что без крови, понял?
Булка с безразличным видом шагнул вперед…
– Погодите! – Лида выставила руки. – Я согласна. Я позвоню.
Булка с тем же выражением сделал шаг назад.
– Звони! – Лада Мансуровна подала мобильный телефон.
Лида медленно нажимала на кнопки.
– Какого чер… – начал было Семен, внимательно следивший за ее пальцами, но тотчас осекся.
– «Скорая» слушает! – отчетливо послышался мужской голос.
– Здравствуйте, – сказала Лида. – Пожалуйста, позовите Андрея Струмилина.
– Минуточку. – И уже слабее донеслось:
– Струмилин где? Его к телефону.
Андрюха, на провод!
– Вот это да! – изумленно сказал Семен. – Выходит, он, мудак поганый, рядом с нами был, сам в руки лез? Ты слышишь, Булка?! Ловко он нам глаза отвел!
Булка растерянно хлопнул большими карими глазами, к ним замечательно подходило определение «воловьи»:
– Этот… с чемоданчиком, что ли? И захлопнул рот, повинуясь грозному жесту Семена: в трубке раздался голос:
– Слушаю. Я слушаю, алло? Лида резко вздохнула.
– Андрей? Это… я. Ты меня узнал?
– Да.
– Это Лида, – все же решила уточнить она, и Струмилин нетерпеливо отозвался:
– Я понял, понял! Что-то случилось?
– Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» – это на Алексеевской, как раз напротив рынка, – и привез… – Лида нервно сглотнула:
– Привез те фотографии, помнишь? С негром…
– Чт-то? – тихо, с запинкой спросил Струмилин. – С негром?
– Скажи ему про негативы, про негативы! – сунулась к трубке Лада Мансуровна, но Лида уже нажала на сброс.
– Про негативы! – закричал и Семен, и Лида угрюмо кивнула:
– Да вы что, не знаете? «Негры» – это и есть негативы, еще со времен черно-белой фотографии осталось такое название.
– Так что? Приедет он? – нервно комкала свои смуглые, с отличным маникюром пальцы Лада Мансуровна.
Лида как загипнотизированная ловила взглядом блеск ее колец:
– Не знаю…
Ну в самом деле, откуда ей знать! Она могла только надеяться… но даже на это уже не осталось сил. Как-то вдруг, волной, нахлынула страшная слабость, в висках забили молоточки, голова закружилась. Она никогда не пила столько, стакан самогонки и мужика поздоровее с ног собьет, а она ведь и так еле держалась. Мелькнуло сожаление: вот сейчас уснет прямо в кресле – и не узнает, примчится ли ей на выручку странный парень с прищуренными серыми глазами и русыми волосами, так смешно, по-мальчишески взъерошенными над лбом.
– Не спи, замерзнешь! – донесся до нее злой голос Лады Мансуровны, и в следующее мгновение Булка выдернул Лиду из кресла. – Хочу тебе кое-что показать.
Ее выволокли в коридор, но тут же пришлось прижаться к стене: мимо проехала каталка, на которую горой были навалены неодетые манекены, вповалку – мужского и женского рода. Лиду замутило: все это почему-то напомнило ей морг.
Как будто трупы развозят после какой-то страшной аварии.
Внезапно из глубины тел послышался глубочайший вздох, словно один из трупов внезапно очнулся от летаргического сна. Лида невольно вскрикнула, однако ничего страшного не произошло: просто один манекен, оказавшийся резиновым, вдруг лопнул и из него с шумом начал выходить воздух.