Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Шрифт:
— Пусть тебя это не беспокоит. Случай не редкий. После шока обычное дело.
— Хочешь маленькое резюме о состоянии дел в конторе? — предложил Виктор.
— Перестаньте! Не лезьте к нему с делами, — потребовала Алисия.
— Не стоит, ты права, — согласился Виктор. — Но не сомневайся, мы со всем справляемся.
Несколько минут они говорили о травмах начальника, но он продолжал молчать, и посетители решили, что пора дать ему отдохнуть.
— Я ненадолго задержусь, — сказала Алисия.
Мужчины кивнули, и Габриэль
Они ушли, и Алисия села возле него, взяв его за руку. Он не мешал ей.
— Я в отчаянии, Алекс, не надо мне было настаивать, чтобы ты приехал. Но мне было так одиноко! Ты сердишься на меня?
Он качнул головой, давая понять, что нет.
— Я места себе не нахожу с того дня, как все это случилось, но раньше не хотела приходить, чтобы не встретиться с твоей женой. Но сегодня, как известно, она в своем благотворительном комитете, вот я и прибежала. Луи и Виктор тоже решили обязательно тебя навестить.
— В каком благотворительном комитете?
— Который помогает одиноким старикам. Она работает там один день в неделю во второй половине дня, а мы это время проводим в гостинице.
Сообщение неприятно поразило Габриэля.
— Неужели ты не помнишь о наших свиданиях? — ворковала Алисия. — Часах, когда мы любили друг друга?
Она положила руку ему на живот и стала его поглаживать.
— Хватит! — грубо сказал Габриэль и, взяв за запястье, снял ее руку.
— Извини, — удивленно проговорила Алисия.
— Оставь меня.
— Но я хотела только…
— Оставь меня, — раздельно и твердо произнес Габриэль.
— Но, Александр…
— Объясни себе, пожалуйста, что вместе с памятью я потерял и чувство к тебе.
Габриэль сообразил, что он впервые проявил себя в жизни своего убийцы. А кто, собственно, ему позволил нарушать течение чужой жизни?
Глаза Алисии наполнились слезами, и он почувствовал себя виноватым.
— Но ведь память к тебе вернется, правда? И все опять будет как прежде?
Губы молодой женщины дрожали, как у маленькой девочки, готовой расплакаться. Габриэль не мог остаться равнодушным к ее горю. В конце концов она тоже была жертвой этого негодяя, в чьем теле он ненадолго нашел себе пристанище.
— Вполне возможно. Но сейчас пойми, ты для меня совсем чужая, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче.
— Да, конечно, я понимаю.
Она наклонилась, хотела поцеловать в губы, но он отвернулся, и поцелуй достался щеке.
Габриэль взял мобильный Александра и решил его изучить. Едва он включил телефон, сигнал сообщил ему о сообщениях, поступивших на голосовую связь. Первое послала Александру жена, оно пришло за несколько минут до аварии.
«Ты в очередной раз решил сбежать, — говорила она голосом, в котором слышались слезы. — К ней, конечно. Но если у тебя не сохранилось ни капли уважения ко мне, подумай о дочери. Что она должна думать об отце, который среди ночи срывается и едет к любовнице?»
Остальные были от Алисии, она все больше и больше волновалась, почему его нет.
Вошла медсестра, молча осмотрела его ссадины и начала делать перевязку.
— Я вам очень не нравлюсь, не так ли?
— Не мое дело любить или не любить пациентов, я работаю.
— Но я не такой пациент, как остальные, и вы даете мне это почувствовать.
Медсестра распрямилась, потом сделала вид, что ничего не слышала.
— Как себя чувствует Кла… молодая женщина?
Медсестру удивил не вопрос, а искреннее беспокойство, прозвучавшее в его голосе.
— Спит.
— Спит, — повторил Габриэль. — Но это же не ответ!
— А я не обязана отвечать на ваши вопросы, — возразила медсестра.
— Да, действительно. А про себя еще прибавили, что со всякими подлецами нужно быть пожестче. Что я должен получить по полной за то, что сотворил, и вы считаете своим долгом принять участие в моем наказании.
— Ничего такого я не говорила, — вяло возразила медсестра.
— Тогда ответьте на мой вопрос. На мой век хватит наказания, всю жизнь буду расплачиваться.
Медсестра кончила возиться с бинтами и повернулась, чтобы уйти. На пороге задержалась и обернулась.
— Да, правда, у меня к вам недоброе чувство, — сказала она. — У нас у всех сердце надрывается смотреть, как мучается бедняжка.
— У меня тоже надрывается, поверьте.
Медсестра, похоже, не сочла его слова пустой фразой.
— Плохо она себя чувствует. Мы ей даем успокоительное, чтобы она спала. Она поспит, а как глаза откроет, так в той же беде.
Габриэль открыл дверь Клариного бокса. Она спала.
Он увидел овал ее лица, белевшего в полутьме. Подошел, едва дыша от волнения. Клара спала крепко, но беспокойно, дышала тяжело и часто.
Он наклонился над ней.
«Любовь моя, женщина моей жизни», — подумал он. И от одной этой мысли к горлу у него подкатил комок. Он коснулся пальцем ее щеки, Клара вздрогнула. На секунду он замер, потом снова погладил щеку и лоб. Дыхание Клары стало ровнее. Неужели она почувствовала, что он рядом?
Он опять наклонился, приблизил к ней лицо, вдохнул ее запах. Ему хотелось поцеловать ее. Но, наклоняясь, он увидел свое отражение в зеркале, висящем на стене. На него смотрел незнакомец, убийца. Он не смел целовать его любимую. Габриэль сдержался.
Он приблизил губы к уху Клары.
— Любовь моя, — прошептал он.
Она снова вздрогнула.
— Я здесь, любовь моя. Я рядом с тобой.
Легкая улыбка пробежала по ее губам. Или ему только показалось?
— Я хочу, чтобы ты жила, Клара. Хочу, чтобы ты отказалась от своего ужасного намерения!