Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Шрифт:
— Истинную цель?
— Да. Ты просто решил мной манипулировать. Как только я проявила слабость, ты объявил, что хочешь уехать куда-нибудь, хочешь дать нам новый шанс.
— И что же?
— Что для этого мы должны продать нашу фирму. И у тебя даже есть покупатель.
— И что тебе показалось подозрительным?
— Несколько недель назад ты мне уже говорил об этом своем намерении, и я тогда не согласилась. Не потому, что была так уж против… Скорее хотела тебе досадить. А ты за моей спиной продолжал вести переговоры. Но без меня тебе нашей
Дженна опустила глаза, стыдясь, что обнаружила, как сильно она его любит. Габриэля растрогало ее чувство. Ему хотелось обнять ее, успокоить, утешить по-дружески, но она истолковала бы его порыв иначе. Он не имел права вмешиваться в сплетение сложных чувств, где он не отвечал ни за уток, ни за основу.
— Я думаю… что был совершенно искренен, — выговорил он наконец, желая утешить Дженну.
Она посмотрела на него с удивлением.
— К тебе возвращается память?
— Нет, я так чувствую.
Габриэль мог бы сказать ей о дневнике, найденном в кабинете ее мужа, о трогательной странице, которой он доверил свое желание вернуться к жене, но почувствовал, что не вправе это делать. И еще почувствовал опасность для себя: семейные дела Александра могли отвлечь его от выполнения собственных обязательств.
— Так, значит, у тебя семьдесят пять процентов акций? — спросил он.
Она грустно улыбнулась:
— Деловой человек не дремлет.
Он взмахнул рукой, отметая ее сомнения и подозрения.
— Я просто пытаюсь быть в курсе ситуации.
— Нет, шестьдесят пять.
Габриэль почувствовал, что по спине у него пробежали мурашки.
— А десять процентов принадлежат… Луи.
— Ты вспомнил, да?
— Нет, сделал логическое заключение.
Габриэль больше не сомневался: сон был посланием. Но от кого? И что он ему сообщал?
Дженна исподтишка посматривала на мужа, пока тот пил кофе.
Габриэль куда острее, чем Дженна, страдал от необычной ситуации: сначала он был обманщиком, чувствовавшим себя в полном праве распоряжаться Александром, который отнял у него жизнь, но теперь, в эпицентре сложных интимных отношений, им владело чувство вины перед доверчивой, болезненно чувствительной публикой, которую он морочил.
Дженна ждала от мужа взгляда, улыбки, нежного прикосновения, и Габриэль вполне мог бы на что-то подобное расщедриться…
Раздался телефонный звонок, Габриэль сидел, не двигаясь.
— Твой мобильный, — сказала Дженна.
Он порылся в кармане и нажал на клавишу.
— Пьер-Андре Марки. Нам нужно встретиться. — Голос адвоката был твердым, уверенным.
— Когда?
— Во второй половине дня у меня в кабинете.
— Хорошо.
Он повесил трубку, Дженна начала убирать со стола.
— Твоя любовница? — спросила она, маскируя агрессию иронией.
— Нет, мой адвокат.
— У тебя с ним встреча?
— Да, сегодня во второй половине дня. И еще я хотел бы зайти на работу.
— Чтобы?
— Не знаю… Чтобы увидеть.
— Увидеть ее?
— Послушай, давай закроем эту тему. Я потерял память и потерял все чувства к ней, ты это уже знаешь.
Дженна серьезно смотрела на мужа.
— А ты знаешь, что не лежи молодой человек в коме без надежды на восстановление и не будь его невеста в таком отчаянии, я бы благословила эту аварию.
Габриэль опустил голову, не зная, что отвечать.
— А ты о нем думаешь? — спросила она.
Габриэль представил самого себя, лежащего в боксе, с аппаратом, поддерживающим в нем жизнь.
— Да. Постоянно.
— Он работал в консалтинговой фирме. Жених и невеста были очень красивой парой.
Прошедшее время. Все им сказанное об их с Кларой любви, о постигшей их трагедии — теперь только в прошедшем времени. Габриэля пронзила острая боль. Любовь, минуты волшебного счастья и безвозвратный ужас свершившегося — все вместила в себя короткая эпитафия.
— Как ты поедешь? — спросила Дженна. — Права у тебя отобрали. Если хочешь, я тебя отвезу.
— Нет, спасибо. Я возьму такси.
— Да, конечно. Позвони, если что-то понадобится.
Габриэль пошел принимать душ. Долго стоял под водой, ему казалось, что струи, текущие по теперешнему его лицу и телу, уносят смятение чувств. А когда решил намылиться, то почувствовал брезгливость — ему не хотелось касаться чужого тела, чужой кожи. Это вернуло его к реальности. Он взял рукавичку и намылился.
В комнате открыл платяной шкаф, наугад взял рубашку, брюки, пиджак и быстро оделся.
Такси остановилось у дома адвоката. Габриэль заглянул в бумажник Александра и обнаружил, что уехал без денег. Шофер недоверчиво взглянул на него.
— Можно расплатиться и карточкой, — сообщил он.
Габриэль машинально протянул пластиковый прямоугольник.
— Не уверен, что вспомню код, — пробормотал он.
Шофер протянул ему машинку. Как только Габриэль взял ее в руки, четыре цифры замерцали у него в мозгу. Он набрал их, нажал на клавишу, и, к его удивлению, оплата была благополучно принята.
Откуда он мог знать секретный код Александра? Неужели у него появился доступ к его памяти?
— Вы в самом деле ничего не помните? — спросил адвокат, пронзая Габриэля недоверчивым взглядом.
Высокий, сухой, с аскетичным лицом, темными глазами под густыми бровями, морщинами на лбу — адвокат выглядел суровым и недобрым. Редкие седые волосы зачесаны наверх. Элегантность костюма граничила с претенциозностью, свидетельствуя о тоске по ушедшей молодой красоте.