Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Шрифт:
Внезапно Клара привстала, повернулась и посмотрела на Габриэля-Александра глазами, полными слез.
— За кого вы себя принимаете, вещая мне свои истины? Вы пережили несчастье, горе и, возможно, можете понять мое. Но откуда вам знать, что он хочет, чего ждет от меня? Как вы смеете говорить, что он хочет, чтобы его забыли? Вы нашли утешение в религии, я уверена. И теперь тянете меня в свою веру! Хотите чувствовать себя нужным, заполнить свою пустоту. Уходите! Оставьте меня!
Габриэль уже слышал голоса медсестер
— Он не хочет, чтобы вы его забыли, — настаивал он на своем. — Он хочет продолжать жить в вас.
Клара расценила новое откровение как пощечину. Она впилась взглядом в собеседника, словно надеялась получить ответ на вопрос, который невозможно даже выразить в словах.
Габриэлю показалось, что она узнала его, что она смотрит ему прямо в душу.
— Уходите, — попросила она едва слышным голосом.
23
Габриэль вытянулся на кровати, понимая, что потерпел фиаско, и пытался найти в себе силы бороться дальше.
Разговор с Кларой не подвинул его к цели ни на йоту. Впрочем, на что он, собственно, надеялся? Что к нему, словно по мановению волшебной палочки, придут нужные слова и мгновенно подействуют на Клару, исцелив ее боль? Что на помощь прилетят потусторонние силы, которые устроили ему весь этот кошмар?
Скорее всего, он просто хотел увидеть свою любимую, немного поговорить с ней, почувствовать, как велика ее боль…
А стоит ли вообще продолжать бороться? Может, куда разумнее примириться с судьбой и спокойно ждать, когда Клара придет к нему в мир иной?
Однако Габриэля не оставляло твердое, неведомо откуда взявшееся убеждение, что Клара должна жить. И даже если пока ему ничего не удалось сделать, в пользу его упорства говорил один очень важный довод: если проводник вернул Габриэля на землю, значит, у него есть возможность изменить ход событий. И он не имеет права отчаиваться и должен цепляться за любую положительную деталь. И его разговор с Кларой вовсе не был бесполезным. Он сумел сказать ей много важного, она услышала его, она ему отвечала. Так что сдаваться нельзя.
Габриэль знал, что люди, замышляющие самоубийство, сосредоточиваются на своем горе, замыкаются в нем, ничего больше не хотят видеть, не думают, как их самоубийство переживут близкие.
Выходит, его задача — пробиться сквозь кокон боли, в котором замкнулась Клара, заставить ее увидеть окружающее. Помочь почувствовать близость людей, которые были ей дороги!
Габриэль взял машину Дженны, чтобы съездить к себе, в свой настоящий дом. Затормозил у подъезда, бегом поднялся по лестнице. Перед дверью в квартиру пошарил в кармане, выудил монетку и открыл ею дверцу, за которой находились электросчетчики — на одном из них лежали ключи. Он держал их там во избежание неприятных неожиданностей.
Вошел, включил свет и словно бы осветил театральную сцену которую только что покинули актеры. Волнение перехватило ему горло. Все было так, словно они с Кларой только что закрыли за собой дверь, отправившись на свадьбу. Словно время повернуло вспять, и он оказался в мгновении их ухода, сохранившего и торопливые движения, и эхо их слов.
Габриэль сел в кресло и дал возможность заговорить вещам, помнящим об их с Кларой счастье.
Стоп! Не сметь тосковать! Габриэлю пришлось совершить над собой новое усилие: он встал и занялся тем, ради чего сюда приехал.
Ему нужны были номера телефонов. Он открыл компьютер, заглянул в записную книжку, взял нужные бумаги, на прощание оглядел комнату и вышел.
Габриэль набрал номер Сабрины. Кларина подруга была жизнерадостной, стойкой девушкой, и Габриэль ей симпатизировал.
— С кем я говорю? — спросила она не без агрессии.
— Добрый день, я… друг Габриэля.
— А-а… Подождите, найду место потише, — сказала она гораздо мягче.
Он слышал, как она прошла по бару, где работала, и вышла на улицу.
— Слушаю. Кто вы и откуда у вас мой телефон?
— Я… Франсуа, коллега Габриэля. Его друг. Ваш телефон нашел в его записной книжке, на работе.
— Мы с вами виделись? Знакомы?
— Да. Но вообще-то не слишком хорошо. Я был на дне рождения Габриэля. Мы с вами обменялись несколькими словами.
— Возможно. На дне рождения было столько народу!
— Я звоню вам по поводу Клары.
— Клары?!
— Да. Вы ее навещаете?
— Конечно, каждый день. Но… Она со мной не разговаривает.
— Именно это меня и беспокоит.
— Что вы хотите этим сказать?
— Понимаете, я совершенно случайно узнал, что она находится под особым наблюдением. Она в состоянии тяжелой депрессии, а отказ от общения чреват…
— Понимаю. Я сама думала об этом. Но Клара никогда так не поступит. Мне кажется, сейчас она принимает на себя всю тяжесть горя, а потом понемногу начнет с ним справляться.
— Самоубийство становится неожиданностью именно для близких, им не приходит в голову ждать такого конца.
Сабрину удивило мрачное предостережение.
— Вы хотите меня напугать?
— Да. Я не настолько хорошо знаком с Кларой, чтобы оказать ей дружескую поддержку. К тому же уезжаю на несколько дней в командировку. Но уверен, чтобы справиться, ей необходимо чувствовать, как любят ее близкие ей люди. Знать, что они в ней нуждаются.
— Клара знает, что может на меня положиться.
— Замечательно. Но хорошо, если бы, рядом с вами был и еще кто-то.
— Вы знаете, Клара необщительный человек. Кроме меня, у нее нет подруг.