Если он опасен
Шрифт:
— Кажется, я уже говорил, что Чарлз Корник захватил меня, чтобы похитить редкий талант.
Лорелей выпрямилась в кресле, однако продолжала смотреть все также прямо и открыто.
— Да. Отец рассказал мне о необычайной одаренности Уэрлоков и Вонов. Если бы я не увидела, как вы отправили за помощью собственный дух, то ни за что на свете не поверила бы. Честно говоря, я думала, что необычные способности в этом и заключаются.
— О, что вы! Это всего лишь умение, которое еще предстоит отточить, довести до совершенства. Нет, настоящий… дар состоит в умении
— Но со мной ничего не получилось. — Лорелей догадывалась, что в иной обстановке дерзкая попытка подчинить ее разум и волю вызвала бы у нее обиду и гнев, однако в эту минуту она испытывала лишь восхищение и, пожалуй, легкое недоверие. — Именно этот дар и хотел получить от вас Чарлз Корник?
— Да. Он полагает, что силу воздействия можно передать как закрытый сундук и научить пользоваться содержимым.
— Должно быть, негодяй считает, что ничего полезнее и быть не может. Подумайте только, какие бескрайние возможности открываются перед обладателем сокровища!
— Уже думал и, честно говоря, ничего хорошего не придумал.
— Ничего хорошего и быть не может. Разве тот, кто вас истязал, создан для благих свершений? Страшно представить, сколько зла он способен принести.
— И он сам, и его пособники. Чарлз ни разу не сказал «я», все время — «мы». Вызывает беспокойство еще один вопрос: что именно он успел разведать о моих родственниках?
В голосе сэра Аргуса снова послышалась хрипотца. Лорелей тут же поднялась и взяла со стола кружку сидра, в который заранее добавила ложку меда для укрепления сил и легкий отвар успокаивающих трав.
— Мой отец тоже многое знает. Судя по всему, ваше семейство вызывает немалый интерес у всех, кто изучает подобные необычные явления.
— Новость нерадостная. История свидетельствует, что повышенное внимание неизменно заставляет людей сражаться за собственную жизнь. Многие мои предки погибли как раз от излишнего любопытства окружающих.
— К счастью, жестокое преследование давно ушло в прошлое, хотя страх перед необъяснимыми возможностями сохранился по сей день. И сейчас еще можно увидеть, как люди прогоняют дьявола, а за спиной некоторых женщин до сих пор шепчутся, называют их ведьмами и обходят стороной. Конечно, многие наши современники успели вкусить плоды просвещения и не обращают внимания на предрассудки.
Лорелей вернулась к постели с кружкой в руках.
— Сможете выпить сами или нужна помощь?
Аргус на миг задумался, а потом медленно, преодолевая сопротивление измученного тела, приподнялся на подушках.
— Вы что-то сюда добавили.
— Только то, что укрепит силы и подарит спокойный сон. — Лаконичным, но выразительным жестом Лорелей предупредила возможные возражения. — Отдых — лучшее лекарство. К сожалению, боль не позволяет крепко уснуть, поэтому необходимы особые травы.
Спорить с очевидной истиной не имело смысла. Аргус послушно принял кружку и, чтобы не расплескать содержимое, изо всех сил сжал обеими руками. Напиток оказался чуть горьковатым, но приятным.
— Больше ничего не подмешивайте, — предупредил он, выпив лекарство до последней капли.
— Нет, еще раз без трав никак не обойдется. Придется добавить перед поездкой в Санданмор, чтобы облегчить ваш путь.
Аргус знал, что отвар скоро подействует, и попытался лечь, однако не смог сдержать стон: движение вызвало острый приступ боли. Лорелей наклонилась, чтобы помочь. Маленькие руки оказались на редкость сильными и ловкими, а от копны пышных волос повеяло тонким ароматом роз.
Она заботливо, словно малого ребенка, укутала Аргуса одеялом, и он с трудом сдержал улыбку. В этот момент дверь внезапно открылась, мисс Сандан от неожиданности вздрогнула, потеряла равновесие и едва не упала. Чтобы ее удержать, пришлось обнять за талию. А еще очень хотелось накрыть ладонью руку, которую она положила на грудь, пытаясь устоять. Впрочем, не окажись он такой жалкой развалиной, с удовольствием принял бы соблазнительный груз.
— Миледи! — Горничная в белом переднике испуганно бросилась к кровати. — Что он с вами делает?
— Ничего страшного, Вейл.
Лорелей заставила себя выпрямиться. Как же не хотелось лишаться теплого живого прикосновения! А это опасный симптом: почти незнакомый человек внес смуту и в разум, и в чувства.
— Помогала больному лечь, потеряла равновесие и едва не упала, вот и все. Но что делаешь здесь ты?
— Вам нельзя оставаться в этой комнате наедине с посторонним мужчиной!
— Возможно, мужчина и вправду посторонний, но тяжело ранен и нуждается в постоянном присмотре и уходе. Ничего не поделаешь, придется провести у постели еще пару ночей. Не волнуйся, я вне опасности.
— Если кто-нибудь узнает, чем занимается дочка герцога Санданмора, ваша безупречная репутация серьезно пострадает. Надо срочно прислать сюда одну из горничных, а вам давно пора спать.
Лорелей вздохнула. Что за изнеженная, капризная особа эта безупречная репутация! Со всех сторон ей постоянно угрожают опасности.
— Дело в том, что присутствие в доме чужого человека необходимо сохранить в тайне, поэтому мы с кузенами все делаем сами. Стоит привлечь к делу служанку, как уже на следующий день вся округа узнает, что в Данн-Мэноре выхаживают раненого.
— Вейл, посмотри на меня.
В глубоком голосе Аргуса звучал приказ.
Неудивительно, что служанка немедленно повиновалась, но Лорелей с тревогой заметила, что и сама едва не последовала ее примеру. Горничная застыла, не в силах отвести взгляд от требовательного взгляда незнакомца. Стало ясно, что сэр Уэрлок пустил в ход свой таинственный дар, и тут же захотелось остановить насилие над волей. Разве кто-нибудь из смертных имеет право подчинять себе другого человека помимо его желания? Но с другой стороны, тайну надо было сохранить любым способом, а непомерная забота Вейл о репутации госпожи отнюдь не способствовала поддержанию атмосферы секретности.