Если он поддастся
Шрифт:
Аретас был прав: Брент должен был об этом узнать от нее, прежде чем сам все узнает. И ведь это возможно! Она понимала, что ей не хватит сил долго противиться желанию отдаться ему. Следы же на теле от рождения Илая, пусть не такие уж большие и заметные, все-таки были. И вполне возможно, что Брент заметит их. Она уже почти решила, что станет его любовницей, что теперь уже не остановит Брента в последний момент.
«Но подождем еще немного», – думала баронесса, сбрасывая пеньюар и забираясь в постель. Ах, это так прекрасно – чувствовать себя желанной таким мужчиной, как Брент! Хотелось как можно дольше наслаждаться этим ощущением. Мужчины очень редко правильно реагируют
Глава 8
Брент наблюдал, как Олимпия карабкалась по какой-то странной решетчатой лестнице, укрепленной на торцевой стороне Доббин-Хауса. Он не сомневался, что это был лишь один из путей, по которым владельцы и патроны заведения могли сбегать отсюда в случае необходимости. Но главное его внимание привлекали прелестные ягодицы Олимпии, туго обтянутые брюками. У него даже руки зачесались от желания погладить ее по задику.
Когда в Уоррене она вышла из своей комнаты, чтобы присоединиться к нему, он чуть не задохнулся, бросив на нее взгляд. Олимпия переоделась мужчиной. От ее вида кровь закипала в жилах, глаз нельзя было отвести. Он подал ей плотный плащ, который она потом оставила в карете, стоявшей за углом под охраной Пола. И теперь Брента одолевало желание сбегать за плащом, чтобы закутать ее и не видеть того, что до боли хотелось потрогать. Но главное – чтобы никто не видел ее такой соблазнительной.
У Олимпии Уорлок были длинные изящные ноги, а брюки в обтяжку подчеркивали рельефность ног, что сразу же привлекло мужское внимание, ну и, конечно, очаровательный задик – такого он еще не видел. Ему ужасно хотелось раздеть ее, ласкать, целовать… Хотя они пришли сюда, чтобы спасти детей от безжалостных извращенцев, Брент вдруг обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на деле, которым следовало заняться.
С усилием отбросив эти мысли, он стал подниматься вслед за Олимпией. Окна на первом этаже изнутри закрывали плотно задернутые шторы, а снаружи – ставни. Заглянуть внутрь можно было лишь через окна верхних этажей. Всего же в доме насчитывалось шесть этажей. Его все еще беспокоило, что Олимпия увидит то, что творилось в Доббин-Хаусе.
Откровенно говоря, ему и самому не хотелось заглядывать в окна этого заведения. Он догадывался, что происходило с детьми, приговоренными находиться в этом аду. Если мальчики, которых он разыскивал, находились там, они выйдут на свободу, но их души будут покалечены. Пройдет еще очень много времени, прежде чем душевные раны перестанут кровоточить, а шрамы исчезнут. Ему казалось, что не существовало достаточно тяжкого наказания извергам, которые так обращались с детьми, но еще больше его печалил тот факт, что лишь очень немногие люди переживали за этих детей. Большинство же было безразлично к их судьбе. Кое-кто из высокородных родителей поддерживал своих незаконнорожденных отпрысков, но таких было слишком мало.
Тут нежная ручка Олимпии нашла его запястье и потянула на себя. Брент понял, что они добрались до лестничной площадки. Под ногами оказался деревянный настил, который опоясывал все здание и в некоторых местах прерывался такими вот площадками. Настил был достаточно широким для передвижения и вполне крепким, чтобы выдержать их. Очевидно, эти сооружения
– Это сделано для тех свиней, что посещают это место. Ведь им, возможно, придется спасаться бегством, чтобы не оказаться в полиции, – заметил Брент шепотом. – И теперь понятно, почему тут так много окон. Хотя другие домовладельцы заделывают лишние окна, чтобы не платить налог.
– Я удивляюсь, почему их не волнует, что те, кем здесь торгуют, этими же путями могут выбраться на свободу. – Олимпия тоже говорила шепотом.
– Думаю, что тех, кем здесь торгуют, надежно охраняют.
– Да, это точно.
Тон Олимпии насторожил Брента, и он увидел, что она смотрела в окно, вернее – заглядывала сбоку. Граф встал с другой стороны окна. И одного взгляда хватило, чтобы у него возникло желание утащить отсюда Олимпию.
В крохотной комнате маленький мальчуган облегчался в ночной горшок. Он был голый, а от тонких лодыжек цепи тянулись к кровати. Бренту показалось, что ребенку не больше пяти. А потом, когда мальчонка заползал в постель, каждое движение давалось ему с болью и сопровождалось плачем. Брент поклялся, что вызволит его отсюда. Мальчик не был одним из тех, кого они разыскивали, но все равно – к ребенку так нельзя относиться.
Прежде чем Брент успел задержать Олимпию, она встала прямо перед окном, и мальчик, вскинув глаза, раскрыл рот, увидев ее. Брент тихо выругался и подождал – вдруг раздастся крик тревоги? Но ребенок молчал. Мгновение спустя заскрипела, открываясь, оконная рама. Опираясь на подоконник, Олимпия заглянула в комнату.
– Ты кто? – спросила она, дотянувшись до малыша, и ласково погладила его по щеке.
– Генри. А ты ангел?
– Нет, дорогой. Я здесь, чтобы отыскать детей, которых у нас украли.
– За мной никто не придет, – шепнул мальчуган, и в его голубых глазах заблестели слезы.
– Но я же здесь…
– А ты заберешь меня, даже если найдешь своих детей?
– Я заберу тебя отсюда, даже если не найду их.
– Тут нас много. Но не все дети. Есть несколько девочек постарше. Таких любят щупать мужчины.
– Мы посмотрим, что можно сделать, чтобы освободить и их. Теперь я понимаю, что ты мог видеть здесь многих.
– Меня водили мыться, перед тем как вывести к гостям, поэтому я видел других детей. Какие на вид твои?
Олимпия подробно описала ему внешность Теда, Питера и Ноа, сказала, как их зовут, – на тот случай, если малыш слышал эти имена. Ей было трудно говорить. Все, чего она сейчас хотела, – это схватить мальчишку в охапку и бежать с ним отсюда. Но Олимпия понимала, что тогда подпишет приговор тем, кого разыскивала. У нее сердце разрывалось на части при виде ребенка, посаженного на цепь, и она понимала, каких «гостей» мальчик имел в виду. Олимпия мысленно молилась о том, чтобы все те извращенцы, которые постоянно навещали этот дом, получили по заслугам. А она придет посмотреть, как их будут вешать. Придет в своем самом красивом платье.
– Я видел женщину, которая вместе со своим мужчиной привезла сюда мальчишку, которого звали Ноа. Ваших Теда и Питера привезли другие. Они кричали о той «суке», когда их затаскивали сюда. Наверное, они отбивались, потому что были все в синяках. Тощий мужчина, который получил деньги от мистера Серрила, тоже весь был в синяках.
– Как он выглядит, этот тощий? – спросил Брент и почувствовал себя так, словно кто-то ударил его ножом в сердце.
Мальчик со страхом посмотрел на него.
– Не бойся, я пришел вместе с ангелом. А те мальчики – мои братья.