Если останемся живы

Быстров Андрей Михайлович

– У меня нет особых связей, - честно признался он.
– Зато у меня есть деньги, очень много денег.

У меня есть энергия и огромное стремление добыть материал для статьи. По-вашему, этого мало?

"Кажется, парень не врет, - подумал Шалимов, - а это располагает к нему. И того, что он перечислил, совсем не мало".

– Делать нечего, мистер Энджел. У нас нет выхода, к тому же вы мне симпатичны, - подвел итог Андрей.
– Но не подыскать ли нам более удобное место для разговора?

Лесли ждал этого вопроса и подготовился к нему.

– Я снимаю особняк напротив дома

Корина.

Оттуда я вас и увидел. Мы подъедем к черному ходу с противоположной стороны. Если американские друзья Корина станут вас разыскивать - а они станут, будьте уверены, - то где угодно, но не в двух шагах от его дома.

– Поступайте, как считаете нужным, мистер Энджел, - сказала Саманта.

– Просто Лесли, - широко улыбнулся он.

– Отлично, Лесли. Вверяем себя вашим заботам.

Энджел тронул машину. Он не обратил внимания на пристроившийся сзади серый "Фиат". В Париже много машин.

Во дворе у черного хода в особняк Лесли они вышли из "Сааба" и через кухню прошли в гостиную первого этажа, откуда Лесли провел их наверх.

– Здесь две спальни, - тоном экскурсовода в музее комментировал он, - с двумя отдельными ванными комнатами. Обе ваши... Или вам понадобится только одна?
– Он хитро прищурился.
– Ладно, я устроюсь внизу.

Он сгреб в кейс приемник, бинокль, свои записи.

– Вы голодны?

– О нет, - поспешно заявила Саманта.
– Пока мы ждали Корина в ресторане, пришлось поглотить месячную норму продуктов.

– Но от выпивки вы не отвертитесь, - подмигнул Лесли.
– Сейчас соображу.

Он спустился в кухню, забрав с собой кейс. Шалимов тщательно задернул занавески на окнах, не осталось ни единой щелки.

– Черт его разберет этого Лесли, - в раздумье сказал он.

– Вроде душа нараспашку, а вместе с тем... Ты заметила, что он собрал в свой чемоданчик?

– Я не присматривалась.

– Там был мощный бинокль ночного видения.

И какое-то хитроумное электронное устройство.

Похоже на микроплейер, но даю голову на отсечение, что мистер Энджел не музыку на нем слушает...

И откуда он знает про Корина и ЦРУ?

Саманта обняла Шалимова за шею.

– Ты хочешь все ему рассказать?

– Не знаю... Не о Ратникове. Это опасная информация, она должна попасть в надлежащие руки...

Дыхание Саманты касалось его лица. Андрей невольно привлек ее к себе, но тут вошел Лесли с бутылкой "Джека Даниэльса" и тремя рюмками.

– Все-таки одна спальня?
– небрежно бросил он.
– Не обижайтесь, ребята. Я штампованный американский хам, таких партиями выпускают на заводе в Детройте. Серийное производство...
– Он разлил виски, окинул взглядом задернутые шторы.
– Так вы намерены хоть что-нибудь объяснить?

Плоский кружок микрофона был прилеплен к обороту воротника рубашки Лесли, аппарат "RSQ"

в гостиной включен на запись.

– Это не так просто, - начал Шалимов. Лесли перебил его:

– Погодите, я попробую сам. В газетах писали, что вы погибли во время крушения "Атлантиса".

Вам устроили пышные похороны, а вы здесь, целыневредимы. Значит, правительство врет. Первый вопрос - зачем? Идем дальше. Вы от кого-то улепетываете и обращаетесь

к журналисту, а не в полицию. Следовательно, скрываетесь вы именно от властей. Будем считать и это установленным. Складывая два и два, получаем: власти считают, что вы что-то натворили, и охотятся за вами, причем тайно. На самом же деле вы ни в чем не виноваты и хотите с моей помощью открыть правительству глаза.
– Он проглотил порцию "Джека Даниэльса" _ Теперь поправьте меня там, где я не прав.

– Вы почти правы, мистер Энджел, - вежливо сказал Шалимов.

– Лесли.

– Почти правы, Лесли. С той информацией, какой вы располагаете, иных выводов сделать и невозможно.

– Да?
– Лесли навострил уши.
– Есть и другая?

– Вы не знаете главного. Никакой катастрофы "Атлантиса" не было.

Лесли так и подскочил, расплескав виски.

– "Атлантис" совершил вынужденную посадку в океане. На нас напала группа террористов с подводной лодки. Погиб весь экипаж, кроме Саманты и меня. Нам повезло, мы успели скрыться, но мы представляем постоянную угрозу для гангстеров.

Лесли едва не задохнулся от восторга. Статья у него в кармане, да что статья - книга! Точно, Пулитцеровская премия, не меньше! Вот когда он докажет, что чего-то стоит, что он способен не только бренчать на гитаре и пропивать деньги богатой женушки! Лесли Энджел, мужественный суперрепортер!

Все это столь явно было написано на его лице, что Саманта не выдержала и улыбнулась. Лесли смутился и скрыл это за возвращением к напускной солидности.

– И что вы думаете предпринять?

– Вы понимаете, что мы не можем обратиться к первому попавшемуся полицейскому. У этой организации везде свои шпионы. Поэтому мы надеемся, что вы поможете нам связаться с надежными людьми и структурами, лучше с самым верхом. Я не ребенок и понимаю, что до самого Президента или его ближайшего окружения добраться не удастся, но мы обязаны найти какую-то лазейку...

Лесли пожевал губами в размышлении.

– То, о чем вы просите, - сложно... Я даже не уверен, что смогу это сделать. Но я постараюсь, очень постараюсь. Конечно, если вы подпишете один документ...

– Какой документ?
– насторожился Шалимов.

– О, сущий пустяк. Стандартный контракт, где будет сказано, что вы обязуетесь не предоставлять журналистам, кроме Лесли Энджела, никакой информации по этому делу, и передаете указанному Энджелу все права на публикацию вашей истории и использование ее в любой форме, целиком или по частям, в любых средствах масс-медиа. В случае нарушения условий контракта вы платите неустойку - пятьдесят миллионов долларов.

– Что ты об этом думаешь?
– Саманта обернулась к Шалимову. Тот развел руками.

– По-моему, мистер Энджел имеет полное право

получить такую бумагу. Не вижу, почему бы нам ее не подписать. Составляйте документ, мистер Энджел.

– Лесли, - снова напомнил тот и сбегал вниз за бумагой и ручкой. Через десять минут готовый текст договора был вручен Шалимову, который внимательно прочитал его.

– А это что такое? Пункт шесть?

Лесли взял документ.

– Это ваше обязательство дать мне подробное интервью перед видеокамерой, ничего не утаивая.