Если покинешь меня...
Шрифт:
– Пойдемте, мисс Будро, я покажу вам вашу комнату.
– Благодарю вас, майор, – улыбнулась Клэр. – Я только переоденусь и сразу займусь капитаном Уэлсли.
Андерсон проводил Клэр к деревянному зданию, в котором размещался лазарет, провел ее по длинному, узкому и темному коридору и открыл дверь в крошечное помещение. Ночью, спешно освободив комнатушку от ненужного хлама, лейтенант Эмери устроил в ней временное жилище для Клэр. Здесь было все необходимое: узкий топчан с матрасом и одеялом, маленький столик и стул, а также деревянная подставка с тазиком и кувшином с водой для
– Извините, что я не смог устроить вас поудобнее, – сказал майор, ставя сундучок на пол под перекладиной, которая должна была заменить шкаф.
– Все прекрасно, майор, – заверила его Клэр и весело рассмеялась.
Ее мелодичный мягкий голос с легкой хрипотцой все сильнее действовал на коменданта. Эта женщина определенно нравилась ему.
– Что касается удобств, то их здесь предостаточно, – говорила девушка, не замечая впечатления, которое она производила на Андерсона. – К тому же я уверена, что не задержусь здесь долго.
– Мисс Будро, – сказал комендант, стараясь не смотреть в ее сторону, – когда будете готовы, позовите лейтенанта Эмери. Он проводит вас к капитану Уэлсли.
Кивнув на прощание, он вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.
«Восхитительная, очаровательная, – думал он, медленно направляясь к своему кабинету. – Именно такая, как о ней говорят».
– Он здесь, мисс Будро. – Лейтенант Эмери открыл дверь в комнатку, где лежал Стюарт Уэлсли, и отступил шаг назад, пропуская девушку внутрь.
Окинув помещение беглым взглядом, Клэр переступила порог. Здесь, как и в ее комнате, рядом с топчаном стоял жесткий стул, а у стены – столик с тазиком для умывания. На столике стояла еще бутылка с бурой жидкостью. Клэр подошла к топчану и с любопытством посмотрела на своего пациента. Она замерла на месте, не в силах отвести взгляд от Стюарта Уэлсли. Никогда еще Клэр не видела столь красивого мужчины.
Она была уверена, что его густые, черные как смоль, теперь грязные и спутанные волосы на ощупь окажутся мягкими как шелк; что частично скрытое под черной бородой мертвенно-бледное лицо с яркими лихорадочными пятнами на щеках достойно резца скульптора. О благородном происхождении этого человека свидетельствовали тонкие черты его лица, прямой нос и полные, чувственные губы, потрескавшиеся от жара, снедавшего это прекрасное тело.
Сдавленный стон, нарушив тишину, вывел Клэр из оцепенения. Она увидела, как грудь раненого с трудом поднялась, и сразу отметила огромные усилия человека, борющегося со смертью. Она заметила, как искривились его губы, когда он снова попытался вздохнуть, и на какое-то мгновение забыла, что перед ней – враг. Она вдруг осознала, что Стюарт Уэлсли вовсе не один из безликих жестоких солдат в синих мундирах, а просто человек, который, несмотря на всю тяжесть своего положения, непонятным образом находит в себе силы, чтобы противиться смерти, человек, который нуждается в ее помощи.
– Он приходил в сознание? – спросила Клэр лейтенанта Эмери, который вслед за ней вошел в комнату.
– Насколько мне известно – нет, –
Клэр кивнула и снова посмотрела на Стюарта. Наклонившись над ним, она отбросила одеяло и принялась торопливо расстегивать пуговицы на его нижнем белье. Грудь и живот раненого закрывала большая повязка. Бинты пропитались кровью и давно нуждались в замене. Взгляд опытной сиделки сразу определил, что рана сильно воспалена и очень опасна.
– Почему со вчерашнего дня никто не занимался этим человеком? – резко спросила Клэр.
– Простите, мисс Будро, но я понятия не имею, занимался капитаном кто-нибудь или нет, – обиделся лейтенант. – Я не отвечаю за лазарет. По правде говоря, я здесь второй раз. Вчера я проверил, все ли здесь готово, а сегодня привел сюда вас…
– Ему надо немедленно сменить повязку, – заявила Клэр и потребовала: – Помогите мне, лейтенант. Подайте чистые бинты и принесите свежей воды!
Эмери подавил вздох негодования. Неужели мисс Будро считает, что он будет помогать ей мыть Уэлсли и менять ему повязки? При одной мысли об этом лейтенант почувствовал легкий приступ тошноты. Но прежде чем он успел открыть рот и выразить протест, Клэр повернулась и смерила его строгим взглядом. Проглотив язвительные слова, вот-вот готовые сорваться с языка, Эмери подбежал к маленькому столику и, схватив чистую повязку, протянул ее Клэр.
– Лейтенант, что это? – спросила девушка, указывая на бутылку с бурой жидкостью.
Эмери посмотрел на жидкость и прочитал надпись на этикетке:
– Лауданум…
Клэр презрительно фыркнула.
– Неудивительно, что он до сих пор не очнулся, хотя, может, это и к лучшему, – задумчиво проговорила она. – По крайней мере он не чувствует боли.
Но, приподняв край пропитанной кровью повязки, Клэр услышала протяжный стон. Значит, Стюарт все же испытывал боль, когда она отрывала грязные бинты от кровоточащей, воспаленной раны.
После нескольких месяцев работы в госпиталях Атланты Клэр могла безошибочно оценить состояние раны. Она была уже опытной и умелой сиделкой. Глядя теперь на грудь Стюарта Уэлсли, она поняла, что спасти капитана будет очень трудно. Хирург уже пытался извлечь пулю, которая застряла глубоко, возможно в позвоночнике, однако его неуклюжие действия скорее навредили, чем помогли раненому. Рану искромсали и зашили, и с тех пор о Стюарте никто не позаботился.
– Господи, лейтенант! – вскричала Клэр. – Этот человек нуждается в срочной помощи. Сходите за врачом!
– Мисс Будро, – успокаивающе проговорил Эмери, – я только что объяснил вам, что доктор придет сюда, как только закончит операцию…
Лейтенант нервничал, Клэр почувствовала угрызения совести: нельзя требовать от человека невозможного.
– Извините меня, – пробормотала она, – но мне трудно понять, почему этого человека оставили без помощи. Повязку наложили вчера, да к тому же в рану занесли инфекцию. Капитан Уэлсли тяжело ранен, и он умрет, если о нем не позаботятся. Вчера вы, а сегодня и майор Андерсон заверяли меня в том, что жизнь пленного для нас бесценна. Так в чем же дело?