Если судьба выбирает нас…
Шрифт:
– Знакомо…
– Ну тогда давайте не будем пускаться в рассуждения о мотивах их поступков. И так все понятно. Ну а в частности великий князь Сергей Александрович на своей карете поехал с Александром Вторым в Зимний по набережной реки Мойки. А великий князь Александр Александрович отправил своего старшего брата Николая на дедушкиной карете на набережную Екатерининского канала. Каким именно образом был достигнут желаемый результат – это тема отдельного разговора.
– А дальше что?
– А дальше – они нашли друг друга и жили долго и счастливо. И до сих пор живут! И слава богу!
– И слава богу! – согласился я.
– Может быть, чайку? А то у меня в горле пересохло: с полудня только и делаю, что разговариваю да разговариваю. – Белоусов откашлялся и нажал кнопку вызова адъютанта.
Мы пили чай в полнейшей тишине.
Граф делал вид, что полностью увлечен процессом, а я внезапно задумался о причинах его откровенности.
С чего бы
Безусловно, Василий Илларионович подробно меня расспросил не только о моей прошлой и нынешней жизни, но и постоянно интересовался мотивами моих поступков и логикой поведения.
Но, на мой взгляд, этого мало. Тут что-то еще…
Заметив мою задумчивость, Белоусов демонстративно глубоко вздохнул и, глянув на меня с эдакой хитринкой в глазах, поинтересовался:
– Что, батенька, задумались? Не можете понять, почему это я тут перед вами соловьем разливаюсь?
– Как вы догадались?
– Ну-у-у… У вас такое лицо сделалось, что и дворник бы понял, о чем вы думаете. А я все же контрразведчик с двадцатилетним стажем!
– Вы правы…
– Тогда позвольте развеять ваши сомнения в чистоте моих намерений. Все не просто, а очень просто! Вы уже почти месяц «под колпаком» у Седьмого департамента. Донесения о вашем времяпрепровождении ежедневно ложатся мне на стол, а подробнейшие характеристики от ваших сослуживцев, командиров и просто знакомых и незнакомых вам людей я имел счастье изучить за несколько дней до того, как вас пригласили на встречу.
– Э-э-э… Да-а-а… – только и смог вымолвить я.
– И наконец я читал вашу «Секретную тетрадь». Удивлены?
– Теперь уже нет… Принял как данность!
– Вот и ладно!
11
– Вам, наверное, не терпится узнать судьбу остальных попаданцев?
– Сгораю от любопытства!
– Тогда слушайте дальше – расскажу о тех, кто был перенесен с антенного поля. Первый по номеру и по значимости для истории России – это Юрий Семенович Бородин. Учитель истории средней школы номер сто пятьдесят шесть. Человек, глубоко преданный своей профессии, славянофил и радетель православия. Интересная характеристика, не так ли? А уж история его появления в этом мире – еще интереснее. Представьте себе: тринадцатое июля одна тысяча восемьсот двадцать шестого года, кронверк Петропавловской крепости. На эшафоте с веревками на шеях пятеро декабристов. Представили?
– Неужели?
– Именно так, батенька. Едва только сказаны последние слова… Барабанная дробь – и под приговоренными открываются люки в эшафоте! Перенос происходит, когда у трех из пяти несчастных обрываются веревки: они проваливаются внутрь эшафота и в полузадушенном состоянии извлекаются на свет божий [170] … Да… И в этот момент Кондратий Федорович Рылеев приходит в себя совсем другим человеком, в полном смысле этого слова!
– Охренеть!
– Не то слово! Как вы помните из истории, их повесили повторно, нарушив обычай. Но тут все пошло наперекосяк: Рылеев-Бородин с разбитой головой, в кандалах, со связанными за спиной руками начал читать молитву Вознесению Господню. Громко и с выражением… Я внимательно изучил все доступные источники: абсолютно все сходятся на том, что над головой у молящегося был явно видно золотое свечение. Возможно, таковы были последствия переноса на столь значительный промежуток времени или же чисто физический эффект, но свидетели уверяли, что это был нимб! Надо сказать, что и в реальной истории среди представителей карающей стороны не было единодушия – и Бенкендорф, и Чернышев, и Дурново перенесли экзекуцию очень тяжело и были бы рады поступить «по обычаю». Тогда все решил Голенищев-Кутузов, а в этот раз у него решимости не хватило! Тем более что солдаты разволновались, народ, наблюдавший за экзекуцией с Троицкого моста, пришел в смятение, а священник Мысловский крикнул: «Господь явил чудо…» – и потерял сознание.
170
Эпизод полностью описан в воспоминаниях декабриста князя А. И. Одоевского.
– Да уж…
– Казнь отменили до особого распоряжения. В Зимний был отправлен нарочный с докладом о происшествии. А пока император Николай Первый решал, что следует делать, Рылеев молился, молился, молился… В итоге тройку выживших вернули в камеры Петропавловской крепости, а государь впал в глубокую задумчивость.
– Было отчего! Такое представление или, может быть, предзнаменование?
– Вот! Вы, батенька, уловили самую суть. Николай был в смятении, многие из его окружения вспомнили о «покаянии» и «прощении», не говоря уж о деятелях церкви!
– Подозреваю, что «отдаленный монастырь» – это мягкая формулировка. И куда же его законопатили?
– Туруханский Свято-Троицкий монастырь. Это в устье Нижней Тунгуски, в тридцати верстах от самого Туруханска.
– Ого!
– Ни в коем случае не подумайте, что принятие схимы и ссылка смогли остановить столь деятельного человека, как Рылеев-Бородин. Будучи пострижен в монахи и приняв имя Симеон, он среди молитв и трудов праведных находил достаточно времени для сочинительства. Нынче «Откровения святого праведного Симеона Туруханского» можно найти в любой книжной лавке. Да и кроме «Откровений» из-под его пера вышло немало значительных произведений. Основатель и главный идеолог Подвижничества, суть которого заключается в «преподавании через отречение от сословных привилегий блага для народа путем его просвещения». Именно благодаря ему мы имеем широкое распространение начального трехклассного образования. Кроме того, эта идея в значительной степени потеснила народничество, особенно его революционные и анархические течения. А уж как он повлиял на русскую литературу! У того же Льва Николаевича Толстого библиография почти на треть изменилась из-за того, что он ударился в подвижничество. В итоге Кондратий Федорович Рылеев прожил девяносто пять лет и умер как раз в тот год, когда меня забросило сюда, а в одна тысяча девятисотом году был канонизирован.
– Что тут сказать? Как глаголет древняя мудрость: «Величие человека определяется по делам его и наследию оных дел…»
12
Врач «скорой помощи» Алла Петровна Старикова оказалась в сентябре 1852 года в теле семнадцатилетней воспитанницы Сиротского женского института Анны Николаевны Кранц. Отец реципиентки поручик Кранц пал в Ичкерийском сражении в 1842 году, мать умерла годом позже. Анна как раз оканчивала Высшие курсы института и готовилась стать учителем. Старикова-Кранц, оправившись от шока, не стала вести никакой активной деятельности, а старательно вживалась в новую среду. Летом 1853 года вышла замуж за штаб-ротмистра конной артиллерии Георга Лемке и вместе с ним уехала к новому месту службы мужа в Казань. Но счастье их было недолгим – грянула Крымская война, и 20 сентября 1854 года Георг был убит в сражении на Альме.
– Нелегко ей пришлось… Остаться вдовой в девятнадцать лет!
– Да, нелегко, но она справилась! Вернулась в Петербург и стала преподавать теперь уже в Николаевском сиротском институте. Чтобы не сойти с ума, Анна начинает записывать все, что помнила о медицине двадцатого века. В одна тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году вновь вышла замуж, на этот раз за капитан-лейтенанта Иванова, родила ему троих детей и почти двадцать лет вела тихую жизнь домохозяйки. Ведь тогда для женщины быть врачом было неуместно и непозволительно. В одна тысяча восемьсот семьдесят втором году одной из первых, несмотря на возраст, поступила на Женские медицинские курсы, которые успешно закончила четыре года спустя. С началом Турецкой войны уехала вслед за старшим сыном в Болгарию и работала там в армейском госпитале при штабе армии в Горно-Студенах. Там она познакомилась с Николаем Ивановичем Пироговым и с этого момента начала активную учебно-медицинскую деятельность. Практически Анна Николаевна создала современную школу неотложной помощи. Основатель и бессменный директор Женского медицинского института в Петербурге, автор нескольких фундаментальных работ по медицине. Умерла в одна тысяча восемьсот девяносто девятом году. Замечательная была женщина – нас познакомил великий князь Сергей Александрович в одна тысяча восемьсот девяносто пятом.
– А он-то как ее разыскал?
– Ну князюшка у нас меценат и благотворитель! Анна Николаевна была представлена ему как лучший специалист Мариинской больницы. А дальше – дело техники, он ее вычислил и вышел на контакт.
– Почему же она не сразу стала вести свои записи? Ведь это бесценный материал!
– Я однажды спросил ее об этом. А она грустно так улыбнулась и сказала, что пыталась убежать от судьбы…
– Что касается водителя того злосчастного грузовика, из-за которого вы все здесь оказались, то его следы обнаружились совершенно случайно. – Белоусов встал, подошел к инкрустированному золотом комоду и извлек оттуда удивительный экспонат: модель тягача с прицепом из светлого дерева на темной подставке. – Вот! Из березы вырезано и на деревянных шпильках и рыбьем клею собрано.