Если свекровь - ведьма
Шрифт:
Денис дважды свистнул, и откуда ни возьмись прилетел шустрый коврик. Мы уселись на него вдоль двух длинных сторон. Денис спрятал Сеньку-Сеньора за пазуху, чтобы ему не было страшно. А сам прикрыл глаза и свободной рукой вцепился в край коврика. Похоже, пофигенция выветрилась. Я хотела было предложить ему еще напитка, но коврик уже взмыл в воздух, помахивая прореженной бахромой.
Мы слезли с коврика у ворот «Золотых тополей». Миша открыл большую кованую калитку справа от ворот, встал рядом
— Проходите.
Ах да. Он единственный, у кого есть пропуск — и это мой помолвочный браслет. На секунду мне стало грустно. Я вспомнила, как в субботу — а это всего лишь два дня назад! — мы с Мишей въезжали вот в эти самые ворота на его автомобильчике и строили совместные планы на будущее. Хотя, может быть, это только у меня были конкретные планы, а он — так, сам толком не знал, что делает?
Я мельком взглянула на него, когда проходила в калитку. Странное чувство: будто это был другой, чужой человек. Не тот, с которым я живу и за кого собираюсь замуж. То есть собиралась. Мне даже разговаривать с ним не хотелось. Да и не о чем было. Странно. Мне не о чем разговаривать с Мишей.
Вокруг было пусто и тихо, и потом начал накрапывать дождь. Кот стал барахтаться под плащом у Дениса, и тот спустил Сеньку на землю, наказав не выходить за пределы поместья и вообще быть недалеко, потому что к вечеру, наверное, можно будет уехать. Кот мяукнул пару раз в ответ, я повернула кольцо, но он больше ничего не сказал, а радостно побежал по газону, останавливаясь, чтобы понюхать воздух, покрутить головой или тронуть лапой ветку.
Значит, инспекция сегодня завершится? Денис уедет, гостям разрешат разъехаться. Я тоже, значит, смогу вернуться домой. Одна.
В серебристом свете магического мира входная дверь была старинной — темного, резного дерева, с бронзовой ручкой. Дверь оказалась открытой — конечно, с такой охраной территории ни к чему ее запирать, и мы зашли внутрь.
Тусклый свет пасмурного дня, клонившегося к вечеру, делал дом сумрачным. В гостиной все было брошено как попало: инструменты на эстраде, бокалы с напитками на столиках и подлокотниках кресел, пустые бутылки, чей-то пиджак, раскрытый веер и почему-то ботинки. Кого-то босиком увели в Сибирь? Какая жестокость.
— Ой, Мишенька, — пролепетала Мелисса, — твой дом — будто разоренное гнездо… Бедненький… — и она, обхватив его под руку, прижалась к нему.
Ну что за дура.
Но вообще-то странно, что здесь совсем никого.
— А слуги? — тихо спросила я Дениса. — Их она тоже в Сибирь увезла?
— Ага, — кивнул он. — Как пособников.
— И привидений?
— На них законы не распространяются, — усмехнулся Денис. — Они же не живые.
— Еще оскорблений в собственном доме не хватало, — раздался ворчливый стариковский голос.
Я аж подпрыгнула от испуга. От окна к нам подплыл Мишин прадедушка.
— По темпераменту я такой живой, что и вас обскачу! — заявил призрак.
Инспектор уже нацепил очки и последнюю фразу тоже понял. Сказал примирительно:
— Я говорил в юридическом смысле.
— А в юридическом ваша подружка тут совсем разбуянилась! Даже мой бэнд хотела в Сибирь угнать! — выкрикнул призрак сердито.
— И увезла? — поинтересовалась я. Ведь других призраков видно не было.
— Как сказал вот он, — ткнул прадед прозрачным пальцем в Дениса, — нет такого закона. А полное развеивание, — повысил он голос, — это для буйных. А мы — интеллигенты! Музыканты!
— Призраки интеллигентов, — тихо уточнил Денис.
Я хихикнула.
— Вы опять! — возмутился старик. Надулся обиженно, развернулся и уплыл к эстраде.
У меня закружилась голова, я достала из сумки лист мяты и пожевала. Серебро воздуха окрасилось в нежно-мятный цвет, и в голове прояснилось.
Но призрак так разобиделся, что больше не стал с нами разговаривать. Он сел за свой контрабас и принялся дергать потихоньку пальцами за струны, тихо бормоча что-то невнятное. Я разобрала только слова: «молокососы… наглецы…»
Я выключила око.
— Будем ждать Жасмин и всех, — сказал Денис, поставил саквояж на пол у дивана, снял плащ и понес его в прихожую. А я положила рядом с его саквояжем круглый от денег рюкзак, бросила кофту на диван и подумывала, чем заняться, ожидая прибытия Жасмин с пленниками.
Мелисса все держалась за руку Миши и что-то со сладкой улыбочкой щебетала. Миша тоже в ответ улыбался. А мне-то что?
Ко мне подошел Денис:
— Похоже, тут красивый зимний сад, хочешь прогуляться?
Конечно, я хотела. С ним — хоть на край света. Мы, правда, и так только что вернулись чуть ли не с края.
Оранжерея примыкала к дому с левой стороны, я видела ее стеклянные стены, наполовину скрытые за деревьями, когда только приехала в поместье с Мишей. Выйти туда можно было прямо из гостиной.
В оранжерее было тепло, немного сыро, пахло землей и легким ароматом цветов. Стеклянный арочный потолок уходил этажа на три ввысь — видимо, на всю высоту дома. Но, хотя он был невероятно высок, некоторые пальмы все равно упирались в него макушками. Да. Потому что тут росли пальмы. И с них свисали лианы. А еще здесь какие-то деревья цвели белыми мелкими цветами. Похоже, это их аромат витал в воздухе.
Мы пошли по выложенной камнем дорожке, я восхищалась садом, Денис изредка поддакивал. И вдруг за поворотом дорожки, скрываемая прежде густыми высокими кустами, объявилась новогодняя разряженная елка. Я ее узнала. Это та елка, которая прилагалась к апельсину, впервые наколдованному мною.
— Елка? — удивился Денис.
— М-да, странно, — сказала я. — Наверное, они тут Новый год обычно празднуют.
— В зимнем саду?
— Ну да. Как бы… на природе.
— Интересная традиция, — проговорил Денис.